Лидеры Федеральной партии часто проводили параллель между своей борьбой в защиту прав цейлонских тамилов против господства сингалов и стремлением тамильских лидеров в Южной Индии бороться с влиянием представителей Северной Индии и движением за укрепление позиций языка хинди в общеиндийском масштабе. Но даже наиболее активные представители Федеральной партии, резко критиковавшие дискриминационные меры цейлонского правительства по отношению к тамильскому меньшинству, отказывались поддерживать пантамильское движение и подчеркивали, что в задачу Федеральной партии входит лишь замена нынешнего унитарного государственного строя страны федеральной формой с предоставлением широкой автономии тамилам на едином Цейлоне. Общность языка и культуры тамилов Индии и Цейлона, однако, не заставляла тамильских националистов забывать о том, что уровень жизни на Цейлоне значительно выше, чем в Индии, а длительное проживание тамилов на острове связало их прочными узами с Цейлоном и делает для них чуждыми лозунги борьбы за единый великий Тамилнад, или Дравидастан. Но всякое сочувствие цейлонских тамилов деятельности индийской «Дравида мунетра кажагам» рассматривается некоторыми лидерами Цейлонской партии свободы как попытка помешать укреплению независимости Цейлона.
Вместе с тем цейлонское правительство продолжало принимать меры для урегулирования тамильской проблемы. С этой целью оно начало переговоры с правительством Индии по вопросу о статуте индийских тамилов, проживавших на Цейлоне, которые оставались лицами, лишенными гражданства. Переговоры происходили в Дели с 24 по 30 октября 1964 г. и велись на высшем уровне: цейлонскую делегацию возглавляла Сиримаво Бандаранаике, а индийскую — Лал Бахадур Шастри. Делегации должны были определить судьбу индийских тамилов, не имевших гражданства. Индийская сторона согласилась на частичную репатриацию индийских тамилов и предоставление им гражданства. Согласно подписанному главами делегаций соглашению, получившему название Индо-цейлонского пакта 1964 г., предполагалось, что численность проживавших на Цейлоне лиц индийского происхождения, не имевших гражданства, достигает 975 тыс. По Индо-цейлонскому пакту 1964 г.: 1) 525 тыс. человек (включая естественный прирост) должны были в течение 15 лет быть репатриированы в Индию; 2) 300 тыс. человек (включая естественный прирост) должны были в течение 15 лет получить цейлонское гражданство; 3) предоставление индийского гражданства должно производиться в определенной пропорции; 4) должны быть составлены списки лиц, получающих соответственно цейлонское или индийское гражданство; 5) лицам, подлежащим репатриации в Индию, предоставлялось право на работу на Цейлоне до срока отъезда или до 55 лет. При репатриации им давалась возможность свободного вывоза сбережений на максимальную сумму 4 тыс. рупий на семью; 6) статут 150 тыс. человек должен быть определен на основе дополнительного соглашения между двумя правительствами.
Индо-цейлонский пакт 1964 г. был большой дипломатической победой Сиримаво Бандаранаике в деле решения тамильской, проблемы. Хотя соглашение между двумя странами касалось не всех вопросов положения индийских тамилов, — проживавших на Цейлоне, оно давало возможность добиться согласия индийского правительства на признание необходимости предоставить индийское гражданство большой группе тамилов, находившихся за рубежом. Индийское правительство впервые согласилось с репатриацией в свою страну лиц, получающих индийское гражданство. Поэтому демократическая общественность Цейлона одобрила Индоцейлонский пакт 1964 г. Она стремилась помешать реакционным, экстремистским элементам раздуть новую антиправительственную кампанию.