Некоторые, а может быть, многие из этих несчастных в браке женщин скорее всего просто ненавидели собственных мужей. Других, таких как Анкамбер, видимо, принуждали выходить замуж за нелюбимых, когда сами они стремились посвятить себя безбрачию и благочестивым делам. Они рассматривали несвойственную женщинам растительность на лице Анкамбер – так же, как Галлы и Паулы – в качестве подходящего средства, позволявшего защитить им свою непорочность.
Целибат в пустыне
Новая азбука сердца отцов-пустынников
В Древнем Египте слово «пустыня» использовалось для передачи образа тяжелой жизни впроголодь и непосильного труда на Ближнем Востоке. Она напирала на околицы деревень и окраины городов своей мрачной дикостью. Даже Александрию – самый красивый и развитый в культурном отношении город – от этого необузданного, дикого запустения отделяло всего пятьдесят километров.
Человек оказывался в пустыне внезапно. Он выходил из деревни, проходил мимо загонов для скота, миновал полосу земли, протянувшуюся между равниной, затоплявшейся водами реки, и крутым береговым откосом. Было видно, что это последняя пядь орошаемой и обрабатываемой земли, на которой жили люди. Дальше, за крутым, холмистым склоном простиралась беспредельная пустынная территория, открытая всем ветрам.
Пустыня была жутким местом – и в этом отчасти крылась ее огромная притягательная сила. Илья Пустынник прожил там семьдесят лет, и в современном ему источнике с восхищением говорилось:
обитель его находилась на вершине суровой, дикой, пустынной горы… Тропинка, которая туда вела, была такой узкой, что ступать по ней можно было только по его следам, потому что она была проложена среди острых камней, возвышающихся по обе ее стороны. Там у него было место в пещере под скалой[206].
Даже сегодня бескрайнее пустынное пространство ужасает деревенских жителей; они боятся лая гиен и бурчания демонов, их очень трудно уговорить провести там ночь.
К пустыне вполне можно относиться как к грозному миру, внушающему людям страх. Но можно смотреть на нее и другими глазами, так, как видели ее многие христиане в ранний период развития христианства – как царство свободы, границы которого определяли внешние пределы вероломного мира цивилизации. Мужчина или женщина – такая, как Мария Египетская, – если не очень боялись кочевников, голода и холода, могли рискнуть туда уйти в поисках ответов для своей ищущей души и в надежде обрести там Господа, если им очень повезет.
Для двадцатичетырехлетнего Антония[207], чей богатый отец владел процветающим хозяйством на окраине селения в Фаюмском оазисе, пустыня всегда простиралась до горизонта. Со временем она стала для него убежищем, спасавшим его от мира, от которого он отрекся, передав все владения совету своего селения и определив младшей сестре статус «глубоко верующей девственницы». Но сначала его смущала, тяготила и приводила в замешательство ужасная проблема – половое влечение, постоянно требовавшее удовлетворения по наущению дьявола. Антоний с таким исступлением и неистовством стремился противостоять дьявольским козням, что даже проходившим мимо людям было видно, как его терзала внутренняя борьба.
Сначала Антоний стремился лишь к одиночеству и спокойствию, чтобы охладить свой пыл чтением Священного Писания и молитвой о том, чтобы познать Христа. Место, где он мог себе в этом не отказывать, находилось неподалеку от селения, там он мог спокойно размышлять, и ему не мешали проходившие мимо люди.
Тем не менее юношу продолжала донимать неуемная плотская похоть, лишая его надежды на безмятежное подвижническое существование. Позже он писал о том, что «злые помыслы – козни дьявола». Он боролся с демонами всеми доступными ему средствами, укрепляя тело бессонницей, отказываясь от всех удобств, даже от самого необходимого. Он питался лишь хлебом с солью, иногда раз в день, иногда раз в два, а то и в четыре дня, и запивал его водой. Однако такое подвижническое воздержание не унимало его «юношеский зуд», иными словами, «демона похотливости».
Делая все возможное, чтобы его одолеть, Антоний заточил себя в гробовой пещере и плел корзины, чтобы заработать денег. Единственным человеком, с которым он продолжал встречаться, был один из его друзей, время от времени приносивший ему еду. Больше пятнадцати лет он упорно продолжал борьбу лишь для того, чтобы прийти к следующему выводу: «Кто в пустыне в своей келье предается тишине, тот неуязвим для трех искушений: слуховых, речевых и зрительных; одна лишь борьба предстоит ему: борьба с чувственностью»[208].
205
Основными источниками этого раздела являются: Christopher Brooke,
207
Преподобный святой Антоний Великий (около 251–356 гг.) – основатель христианского монашества, отшельник, подвижник, пустынник.