Истинная природа рабства
В Римской империи человек, который в рамках нашей собственной культуры мог бы именоваться Кольбером или суперинтендантом Фуке, был рабом или вольноотпущенником императора, равно как и множество других, подобных же людей, служивших в административном аппарате своего хозяина, цезаря: сегодня мы назвали бы их всех чиновниками. В самом низу социальной лестницы, в состоянии крайней нужды, находились рабы, составляющие значимую часть сельской рабочей силы. Конечно, времена «рабов на плантациях» и восстания Спартака были еще далеко, и было бы ошибочно полагать, что римское общество держалось исключительно на рабстве. Да, существовали крупные владения, которые обрабатывались целыми армиями рабов, но такой способ ведения хозяйства был свойственен только некоторым регионам на юге Италии или на Сицилии. Рабовладение может считаться основной чертой античного Рима ровно настолько, насколько рабство на юге США до 1865 года может считаться признаком современного Запада. Вне этих отдельных регионов и вполне конкретных временных периодов рабский труд был всего лишь одним из способов сельскохозяйственного производства, наряду с испольщиной и батрачеством; а в некоторых провинциях рабский труд на полях и вовсе практически не применялся (например, в Египте). Крупный землевладелец мог оставить часть своих земель, которые он использовал или собирался использовать сам, для обработки силами принадлежащих ему рабов вместо того, чтобы сдать эти земли в испольщину. Такие рабы жили все вместе, в подчинении управляющего, тоже раба, постоянная подруга которого готовила на всех еду. Мелкие землевладельцы тоже могли использовать рабский труд; Филострат рассказывает об одном виноградаре, который смирился с тем, что приходится обрабатывать виноградник своими руками, поскольку содержание нескольких рабов обходилось ему слишком дорого.
В среде ремесленников рабочая сила была полностью рабской; во множестве горшечных мастерских Ареццо, больших и маленьких, совершенно независимых, трудились исключительно рабы и вольноотпущенники, которых могло быть от одного до шестидесяти пяти. Сельское хозяйство состояло из маленьких независимых крестьянских хозяйств и из арендаторов, работавших на крупного землевладельца. Кроме того, существовала дополнительная рабочая сила, состоявшая либо из батраков, свободных, но пребывающих в крайней нищете, либо из «рабов в цепях», то есть, вероятно, «плохих» рабов, наказанных хозяином, который их перепродал с условием, что покупатель будет содержать их на положении личных каторжников. Так рабы становятся частью необъятной крестьянской трудовой армии. Поскольку сельскохозяйственное производство приносило основной доход, римляне неизбежно должны были поработить и ту часть крестьянства, которая все еще оставалась свободной. Судя по всему, в сельском хозяйстве Италии рабы составляли приблизительно четверть всей рабочей силы. В Империи, в общественной структуре которой крестьяне занимали место вьючных лошадей, положение сельских рабов было еще тяжелее.
Если раб не занят сельскохозяйственным трудом, скорее всего, он — домашняя прислуга. Высший класс в Риме держал в своих домах десятки слуг, средний класс (достаточно богатый, чтобы жить ничего не делая) — одного, двух или трех рабов. «Был в Пергаме один грамматист, — рассказывает Гален, — имевший двух рабов; каждый день он отправлялся в баню в сопровождении одного из них, чтобы тот помогал ему раздеваться и одеваться, другого же он запирал дома на ключ для охраны жилища и приготовления пищи». Положение домашних рабов могло быть очень разным: от грязного чернорабочего до могущественного управляющего, который ведет все дела своего хозяина (рассказывает все тот же Гален) и пользуется услугами лучших врачей, если вдруг заболеет. Отношения рабов со своими хозяевами тоже могли складываться по моделям весьма разнообразным, и раб–компаньон, раб, который водит своего господина за нос, — отнюдь не только комедийный персонаж (который в порыве гнева, если в один прекрасный день эти двойственные взаимоотношения перевернутся с ног на голову, избавится от своего хозяина, отослав его на принудительные работы на его же собственные земли). Хозяин и хозяйка дома поручали доверенным рабам следить за своими «друзьями», клиентами, наставниками, философами и другими слугами, имевшими статус свободных; эти рабы нашептывали хозяевам на ухо все забавные или неприличные секреты домочадцев, которые им удалось разузнать. С определенной точки зрения, положение раба на службе у знатной особы было удачным способом обрести некую жизненную стабильность: грамматисты, архитекторы, певцы, актеры — все они были рабами господина, использующего их талант; положение зависимое, но вполне приемлемое: какая–никакая плата и надежда, что рано или поздно хозяин тебя освободит.
Кто мог стать, например, наследником римского врача? Раб, впоследствии отпущенный на свободу, который был его наставником (медицинских школ попросту не существовало). Наемный труд в Риме не представлял собой отношений нейтральных и регулируемых законом: наемный работник становился изгоем, поскольку не являлся членом фамилии, на которую работал, и не был связан с хозяином яичными узами. Однако подобные личные отношения между господами и рабами были слишком неравными, и именно в этом заключается то общее, что объединяет всех рабов, и могущественных, и нищих, то, благодаря чему становится ясно, что понятие рабства — не пустой звук: ко всем рабам обращались тем тоном и теми словами, какими разговаривают только с детьми или существами заведомо низшими. Рабство — это явление внеэкономическое, не просто юридическая категория, а нечто непостижимое и оскорбительное на современный взгляд. Это социальное превосходство одних над другими не объясняется только «рациональностью» денежной выгоды — именно поэтому мы сравниваем рабство с расизмом. В Соединенных Штатах в течение полувека черный мог быть знаменитым певцом или одним из самых состоятельных бизнесменов: но любой белый без церемоний сразу же обращался к нему по имени, как к прислуге. Как говорит Жан—Клод Пассерон, может существовать иерархия, проявляющаяся в знаках уважения, которая не имеет отношения ни к власти, ни к богатству. И это рабство, расизм, представления о голубых кровях.
Рабство неопровержимо
Раб — человек низший по самой своей природе, кем бы он ни был и что бы он ни делал; юридически он неполноценен. Если хозяин решает поручить рабу заняться прибыльной торговлей, раб тотчас получает право распоряжаться частью Денежных средств, предназначенных для этих целей, с полной финансовой независимостью, правом подписывать контракты и даже вести судебные тяжбы, до тех пор, пока речь идет о делах господина и тот не требует вернуть обратно вложенные средства. Несмотря на это мнимое подобие свободы, раб был и остается человеком, которого могут в любой момент продать; если господин, который имеет право казнить и миловать по своей прихоти, решит, что раб достоин казни, он наймет городского палача — правда, ему придется предоставить палачу смолу и серу, чтобы сжечь несчастного. Перед публичным судом раба могли истязать, чтобы заставить его взять на себя преступление хозяина, тогда как пытать свободных людей было запрещено.