Пережитый развод
Действительно ли возможность развестись повлияла на частную жизнь новых граждан Республики? В городах — вне всякого сомнения, но в сельской местности — минимально. Например, в Тулузе в период между 1792 и 1803 годами было 347 разводов, а в сельских районах Ревель и Мюре за тот же период — только два. В таких крупных городах, как Лион и Руан, распалось 3–4% браков, заключенных в революционный период, то есть менее чем через десять лет после их заключения. К началу XX века, после восстановления практики разводов в 1884 году, распалось 6,5% браков, что, конечно же, значительно меньше, чем за последнее десятилетие XVIII века, если принять во внимание, что развестись можно было без больших проблем лишь в течение десяти лет, с 1792 по 1803 год. Разводы оформлялись представителями всех слоев городского населения, но больше всего разведенных пар было в среде ремесленников, торговцев и представителей свободных профессий. Женщины охотно пользовались новыми возможностями: в Лионе и Руане две трети заявлений на развод по иным причинам, нежели обоюдное согласие, подавалось женщинами. Разводов по взаимному согласию было не много: всего лишь 20–25% от общего их количества.
Наиболее распространенная причина развода–длительное безвестное отсутствие или уход одного из супругов. Вторая причина — несовместимость характеров. Сухие цифры статистики демонстрируют грустную картину: в Лионе четверть подающих заявление на развод жалуются, что не видели супруга десять лет и более! Добрая половина супругов отсутствовала более пяти лет. Революция дала возможность легализовать фактическую ситуацию; проблема была стара как мир. Разве удивительно, что мужчины и женщины называют в качестве основных причин желания развестись уход супруга или несовместимость характеров? На жестокое обращение жаловались, как правило, женщины. Отчеты семейных и, позже, гражданских трибуналов полны историй о мужьях, которые, вернувшись из кабака, били жен кулаком, метлой, посудой, утюгом и иногда даже ножом. В зависимости от причины развода несчастливая пара должна была обратиться к посредничеству семейного трибунала или семейного совета, состоявшего из родственников (или из друзей, если родственников не было), выбранных обоими супругами, для оценки обоснованности развода, а также для урегулирования финансовых вопросов и опеки детей.
Представляется, что идея развода была принята благосклонно, потому что лишь в трети случаев, иногда в половине, вопрос не решался положительно (без сомнения, под давлением семьи). Количество состоявшихся разводов поражает, особенно если принять во внимание новизну явления и сопротивление Церкви. Даже те священники, которые присягнули государству, принимали развод только в том случае, если ни один из супругов не вступит в повторный брак при жизни второго, однако около четверти разведенных женились или вышли замуж вторично (после 1816 года Церковь стала признавать повторный брак, если предыдущий был гражданским, что, с точки зрения священников, не имело никакой силы). Разводы редко влекли за собой конфликты на почве опеки над детьми, с одной стороны, потому что большинство подающих на развод не имели малолетних детей (у 6о% разводящихся пар дети были совершеннолетними), с другой — потому что ни трибуналы, ни родственники не рассматривали детей как составную часть семьи. Впрочем, в свидетельских показаниях, даваемых разводящимися супругами в ходе судебных дискуссий, ссылки на детей весьма редки; родители часто упоминают своих детей, даже не называя их по имени, а иногда и не говорят об их количестве.
Описание процедуры развода дает нам редкую возможность узнать что–то о сфере чувств в эпоху Революции. Трудно сказать, до какой степени изменилась эта сторона жизни. Нугаре[11] рассказывает историю некой девицы, забеременевшей от женатого любовника. Чтобы скрыть позор дочери, мать девушки объявила о своей собственной беременности. Таким образом мать и дочь смогли уехать в деревню и оставаться там до рождения ребенка. Эта образцовая мать, описанная на страницах сборника «Париж, или Поднятый занавес», не кажется слишком охваченной революционным духом. Семейные проблемы оставались теми же, что и до 1789 года. Жестокое обращение с женщинами — безусловно, не изобретение Революции. Но сама возможность развода отразилась на браке. Появились такие женщины, как Клодина Раме, которая решила расстаться с мужем, потому что «не могла быть счастливой с ним». Для многих людей любовь должна была быть основой брака. Бракосочетание вошло в моду в период Революции: при Людовике XVI в год заключалось 239 280 браков, в 1793 году—327 000. Но не все браки заключались по любви: доля браков, в которых муж не достиг возраста двадцати пяти лет и был на десять лет моложе своей супруги, к 1796 году достигла 19%, тогда как раньше таких браков было 9–10%. Возникает вопрос: не была ли женитьба лучшим способом избежать призыва в армию?