Импотенция и неврастения
Вспомним причины страданий — это поможет понять историческую важность всех симптомов индивидуального неблагополучия. Чтобы осознать это, необходимо вникнуть в долоризм — учение о пользе и нравственной ценности страдания, распространенное в те времена, с учетом того что не было четкой границы между нормой и патологией. Именно в домашней сфере, в сердце частной жизни проявляется этот симптом, порожденный тревогой — биологической или социальной, разочарованием, провалом. Здесь фигуры страдания различаются в зависимости от пола. Роли и поведение в те времена четко разделялись, старение вследствие работы шло асимметрично, поэтому следует рассматривать проблемы мужчин и женщин отдельно.
Начнем с мужчин, потому что именно их мучительные проблемы провоцируют неблагополучие женщины. В этот век сдержанности мужчины стараются скрывать свои болезни, по крайней мере не демонстрировать их на публике. По мнению Моро де Тура, наследственное заболевание всегда проявляется и вызывает любопытство окружающих. Отсюда необходимость сохранять тайну. Мужчина оставляет женщине демонстрировать боль, признаки которой сам силится скрыть.
Предлагаю рассмотреть лишь некоторые признаки мужского неблагополучия из огромного множества, и в первую очередь — неправильное отношение к своим желаниям, о чем говорит страх мужчины перед женщиной. Образ Евы–соблазнительницы, постоянная боязнь темной стороны женственности, всепоглощающей женской сексуальности, загадочная фигура женщины– сфинкса, появившаяся в конце века, как мы видели, мешают паре наслаждаться друг другом. Анафема, которой медики предают мастурбацию и разврат, подпитывает чувство вины и тем самым благоприятствует импотенции.
На протяжении всего XIX века риск неудачи в постели маячит где–то на заднем плане мужских представлений о сексе. Хорошо известны периодические фиаско Стендаля с проституткой Александриной или Флобера с Луизой Коле. Отсутствие эрекции в нужный момент становится проблемой светского соблазнителя, о чем пишет Эдмон де Гонкур. Доктор Рубо посвящает этой напасти большую работу и обнаруживает существование идиопатической импотенции, вызванной стыдом. В главе, посвященной неудачам в постели, Стендаль описывает беседу с пятью красавцами в возрасте от двадцати пяти до тридцати лет. «Оказалось, — пишет он, — что за исключением одного фата, который, вероятнее всего, соврал, все мы потерпели фиаско в первый раз с нашими знаменитыми любовницами». Импотенция тем более тревожит, что механизм эрекции пока непонятен. Разные методы лечения обогащают шарлатанов. В газетах конца века, особенно с наступлением весны, появляется реклама каких–то бичеваний, душей, массажей, лечения электричеством, хлестания пениса крапивой, иглоукалывания или магнетических пассов.
Можно очень долго описывать все проблемы и волнения личности по этому поводу, особенно принимая во внимание увеличение средней продолжительности жизни. Эти многочисленные трудности становятся предметом внимания психиатров и стимулируют развитие психиатрии вплоть до 1860 года, когда психическое нездоровье считалось следствием недостатка нравственности. В первые десятилетия века была очень распространена ипохондрия, затрагивавшая в первую очередь мужчин, главным образом — представителей свободных профессий. В конце века появляются неврастения и психастения. Масса людей начинает страдать от головных болей, ставших следствием состязательного характера жизни и огромного количества «проблем».
Именно в это время во французской литературе появляются первые описания пережитого. В 1887 году, через сорок лет после опиумных снов Теофиля Готье и «Аврелии» Жерара де Нерваля, новелла Мопассана «Орля» показывает читателю ужасающую картину внутреннего слома, раздвоения личности. Именно тогда возникает новая тревога, тревога XX века. Монстр проявляется в животности желания; он больше не Чужой; своим присутствием он нарушает самоидентичность человека.