* В этой главе примечания, если не указано иное, принадлежат автору. ** Эпинальские оттиски—разновидность лубочных картинок, изготавливавшихся в городе Эпиналь на северо-востоке Франции.—Примеч. пер.
И повальное увлечение, и последовавшее за ним разочарование не случайны. Шведская модель, экономическая и политическая*, но в первую очередь общественная, существовала и частично существует и ныне. Термин «модель» (необходимо заметить, что это слово было придумано за пределами Швеции) очень показателен. Тогда как говорят об американизации французского общества, об американском мифе («каждый может в один прекрасный день разбогатеть») или даже об американских ценностях, шведская модель отсылает к понятию образцовости. Слово имеет не только материальный или политический смысл, но философский («счастье»), даже моральный... Философ Эмманюэль Мунье в далеком 1950 году, задаваясь вопросом о том, что есть счастливый человек, отвечал на него: «Шведы. Они являются первыми свидетелями счастливого города»9.
Шведская модель в большей степени, чем это может показаться,—это модель социальной этики. В том, что она вне всяких подозрений**, в претензиях на универсальность (пацифизм, помощь странам третьего мира, социальная солидарность, уважение прав человека), в том, что за идеологическую основу взяты консенсус и прозрачность, шведская модель представляет собой новый социальный порядок.
В этом отношении весьма значимо различие между частным и публичным в Швеции. Раскрытие тайны, деприватизация, публичное управление частным. Это смещение границы, каким бы специфически шведским оно ни представлялось, * В рамках европейских демократий Швеция выделяется большим количеством женщин в выборных органах: в правительстве в 1996 году женщины занимают ;о% постов, 40%—в парламенте, 48%—в Генеральных советах, 41%—в муниципальных советах.
** В швейцарских банках существуют тайные счета, у Германии тяжелое прошлое; американские ценности сами по себе сомнительные («империализм», «неоколониализм», «нарушение прав человека»...). Шведские ценности кажутся кантовским категорическим императивом: они со всех точек зрения могут стать универсальными законами.
является образцовым. В действительности в этой стране—которая, парадоксальным образом, сама себя называла «северной Францией» — французы больше, чем другие народы, искали изменения социального порядка. Однако сегодня этика абсолютной прозрачности общественных отношений и идеальной коммуникации воспринимается во Франции как вмешательство в частное пространство индивида. МоДель «антитайны» стала недопустимым империализмом.
МОДЕЛЬ АНТИТАЙНЫ
На самом деле эта модель касается всех сфер общественной жизни, вплоть до самых «частных». Отсюда—открытость частной жизни публике, возможно более сильная в Швеции, чем где бы то ни было: одержимость общинной и социал-демократической этикой приводит к полнейшей прозрачности всех отношений и связей, всех областей социальной жизни.
Деньги без тайн
В отличие от того, что принято во Франции*, в Швеции деньги не относятся к сфере конфиденциального. Материальный успех признается обществом и выставляется напоказ, как в Соединенных Штатах. Более того, декларации о доходах находятся в общем доступе, любой человек может поинтересоваться фамилией, домашним адресом, гражданским состоянием всех налогоплательщиков страны, как и их заявленными доходами,— все публикуется Министерством финансов. Наконец,