Кто такой присутствующий? Что такое настоящее?
Говоря о «присутствующем», я буду употреблять это полисемичное слово в первом значении, которое дает словарь «Малый Робер»: «Тот, кто находится в данном месте, в группе, где находится говорящий или о которой он говорит». В книге «Жить во времени» Жан Шено1 подчеркивает, что мы осознанно или неосознанно тянемся к настоящему, что на нас давит груз прожитого или планы на будущее, что мы также осознаем или не осознаем. Он подчеркивает богатство немецкого слова Zeitlichkeit, которое можно перевести как «существование во времени», что включает в себя и прошлое, и будущее. Он говорит нам об уловках китайского языка, в котором есть два слова: qiu, обозначающее нечто старое и отжившее, и 1ао — то,
* Этот текст написан для второго издания «Истории частной жизни» в 1999 году.—Примеч. ред.
что ценится благодаря своему возрасту2. Это дробление настоящего на три части объясняется всеми, кто думает об истории, и Жан Шено приводит три примера. Токвиль: «Прошлое не озаряет светом будущее, и разум бредет во тьме»*. Хайдеггер: «Настоящее и будущее имеют общее происхождение (Gleichursprünglichkeit). И их давление друг на друга делает время аутентичным»4. Ницше: «Заветы прошлого суть всегда изречения оракула: только в качестве строителей будущего и знатоков настоящего вы поймете их. Слово прошлого всегда пророческое; его можно услышать, только если вы создатель будущего и знаток настоящего»**.
Что такое частная жизнь?
Существует «тайная жизнь», о которой я уже много сказал в этой книге. Она скрывается, несмотря на все страдания, которые приносит. Вчера завесу тайны приоткрывали (частично?) на исповеди, сегодня—перед психоаналитиком или психотерапевтом. Есть жизнь «частная», открытая взглядам семьи, друзей и знакомых. Такой-то человек испытывает страсть к шахматам. Он играет с приятелями, с компьютером, учит играть сына и торжествует, когда ребенок в состоянии обыграть его. Есть «статусная частная жизнь»—та, которую «успешный» человек— политик, актер, спортсмен — соглашается выставить напоказ. Президент Республики Валери Жискар д’Эстен фотографируется, играя на аккордеоне с Иветт Орнер. «Первое лицо государства, президент, с большим трудом убедил французов, что он такой же человек, как и все остальные»6. Наконец, есть частная жизнь, «оскверненная (изнасилованная)» средствами массовой информации с целью проверки количества и состава аудитории: президент Клинтон вполне бы обошелся без медийного шума по поводу его связи с Моникой Левински... и кое-кем еще. «Малый Робер» определяет частную жизнь ‘ Пер. Я. Бермана.
через плеоназм: «Особое отношение, с которым каждый индивид относится к действиям других». Я предлагаю более точное определение: «Непреодолимое решение провести границу между личным существованием и социальным окружением». Каким бы ни было определение, каждый индивид, никому не известный или знаменитый, стремится дать понять другому, что он «личность», «то есть разграничить роли, пространство, социальные функции. Это стремление базируется на сущностной модели, которую можно представить себе так: внешний круг, круг ролей, и внутренний круг, где прячется истинное „Я“ <...>. Таким образом, есть и „интимное Я“ для себя и для других, и „Я статусное“, также для себя и для других»7.
Конечно, эта граница смещается в зависимости от времени и места. Всевышний не рассердился на Давида за то, что тот послал на смерть Урию, мужа своей любовницы Вирсавии* Всевышний простил Соломона, супруга дочери фараона, за то, что тот выдохся, ублажая свой гарем из двухсот наложниц, и стал пренебрегать своими обязанностями царя Израиля, что породило после его смерти раскол в северных племенах. Никто не возмущался, когда Людовик XIV, «король-христианин», выставлял напоказ свои любовные связи и назначал на высокие государственные посты своих бастардов.
В феврале 1999 года в суде присяжных состоялся процесс по поводу матерей, подвергших своих дочерей обрезанию. Однако в африканских племенах, выходцами из которых были истицы и ответчицы, женское обрезание—обязательная традиция, потому что считается (и здесь вера опережает знание), что необрезанная женщина бесплодна. Во французском праве женское обрезание—это уголовное преступление. В предыдущих процессах по тому же обвинению присяжные всегда проявляли понимание. Остается только надеяться, что африканские матери согласятся подчиняться законам приютившей их страны.