Помимо контроля за использованием пособий, разворачи вается деятельность санитарных, социальных и юридических
* Тот же журнал провел в 1977 году аналогичный опрос. На тот же вопрос «нет» ответило подавляющее большинство респондентов (89%). «да» — лишь 4,4%. — Примеч. авт.
органов. Иногда детей забирают из семей и доверяют их воспитание опекунам (указ от 1958 года, декрет от 1959-го). Изъятие из семей детей, «находящихся в опасности», конечно, крайний случай, однако то, что представители власти могут пойти на подобный шаг и доверить воспитание детей кому-то, кроме их родителей, говорит о том, что воспитательная функция вышла из частной сферы. Мы еще не достигли уровня Швеции, где ребенок может подать жалобу в правоохранительные органы на плохое обращение, но уже можно сказать, что во Франции родители осуществляют процесс воспитания своих детей лишь частично и находятся под постоянным контролем властей. Родителей освободили от обязанности учить детей правилам жизни в обществе; им остается лишь кормить, одевать и, главное, любить их, но лишь под контролем государства, которое решает, хорошо ли родители справляются с этой задачей.
Вот таким образом семья постепенно теряет функции, которые делали из нее модель общества в миниатюре. Социализация детей в значительной мере опустошила домашнюю сферу. Семья перестает быть институтом, дом становится просто местом встречи индивидов.
Неформальная семья
Глубокие изменения в семье можно пронаблюдать на примере эволюции брака.
От брака по расчету...
В первой половине века вступить в брак означало создать дом, заложить основы совершенно определенной социальной реальности, прозрачной для общества. Еще в 1930 году для решения о вступлении в брак профессия, материальное положение и моральные качества значили гораздо больше, чем внешность или психологическая совместимость37. Люди женились, чтобы обеспечить себе помощь и поддержку на протяжении жизни, которая обещала быть очень трудной и которая была еще труднее у тех, кто жил в одиночку; чтобы завести детей, увеличить свое богатство и оставить его потомству, сделать детей успешными и через них реализовать себя. В обществе семейные ценности занимали центральное положение, о человеке судили по успешности его семьи и его вкладе в этот успех.
Этот общий проект требовал жесткой юридической структуры: даже если обходились без участия нотариуса, брак представлял собой долгосрочный договор и мог быть расторгнут исключительно по очень серьезным причинам: закон от 1884 года допускал развод лишь в случае большой провинности одного из супругов. В реальности разводы были редкостью: в начале века распадалось менее 15 ооо пар в год и менее 30 ооо — к началу 1940-х годов. В четырех случаях из пяти инициаторами развода выступали женщины, сильно пьющие мужья которых не только изменяли, били их и не приносили достаточный доход, но еще и становились обузой38. Эмоциональное разочарование имело меньшее значение, нежели материальные трудности.
По правде говоря, роль, которую в браке играли чувства, довольно трудно оценить; можно сказать лишь, что социальная норма не считала любовь ни условием брака, ни критерием его успешности. Чтобы пожениться, мужчина и женщина должны были друг другу нравиться, чувствовать, что понимают друг друга, ценить и уважать один другого, в общем, друг друга устраивать. Это не означало ни того, что они друг друга не любили к моменту вступления в брак, ни того, что будут любить друг друга вечно: институциональные аспекты брака превалировали над чувственными. Что же касается «физической» стороны — слово «сексуальная» еще не употреблялось, — то согласно опросу по поводу условий супружеского счастья, проведенному в 1938 году, важной ее назвали 67% респондентов, а предшествовали ей супружеская верность (78%), интеллектуальные качества (78%), участие в воспитании детей (76%) и в особенности совместное решение проблем (92%). Жениться прежде всего означало создать команду39.
...к браку по любви
Положение, вероятно, начинает меняться в 1930-е годы, но точную дату назвать невозможно, потому что первоначально об этом открыто не говорилось. В католической среде появление «супружеской духовности» является реперной точкой: во время оккупации появляется множество «молодых семей»; зарождается целое движение со своими печатными органами. Первый номер газеты Anneau d’or вышел в свет в январе 1945 года, во втором же был напечатан самый настоящий гимн супружеской любви, подписанный достопочтенным духовным лицом. Можно было бы вспомнить об Эдит Пиаф, если бы не анахронизм*... Поспевала ли католическая среда за общей эволюцией? Представляется, что да, об этом говорят другие признаки. В знаменательной статье, написанной в 1953 году, Филипп Арьес указывает на превалирование супружеской любви и в первую очередь сексуальных отношений—он употребляет уже именно это слово—над всеми остальными аспектами брака как на свершившийся факт, он отмечает, что в 1948 году 12% студентов были женаты40, и справедливо видит в этом знак важнейших изменений: ведь жениться до того, как займешь определенное положение в обществе, прежде было делом неслыханным, поэтому студенческие браки—это браки по любви.
Социальная норма тоже меняется. В женских журналах выступают медики и психологи, которые легитимизируют чувства и популяризируют важнейшие положения фрейдовской теории. В1953 году в педагогических учебных заведениях Парижского региона проводятся лекции по подготовке к вступлению в брак;
* Песню «Hymne à l’amour» («Гимн любви») Эдит Пиаф исполнила только в 1949 году, а выпустила в 1950-м.
в частности, там говорится о браке как об одном из этапов на пути к эмоциональной зрелости, которая наступает с желанием иметь детей41. Подчеркивается мысль, что дети нуждаются не только в любви со стороны родителей, но и в том, чтобы родители любили друг друга42. Термин «пара» употребляется в таких выражениях, как «жизнь пары», «проблемы пары». В общем, любовь отныне занимает важнейшее положение в браке и даже является его фундаментом.
Новая норма легитимизирует секс—слово вошло в обиход к концу 1950-х годов—искренностью чувств, которые заложены в этом понятии; секс становится языком любви. Это признак «Супружеского союза»—употребим здесь название книги аббата Орезона, врача, который ввел новую норму в католическую среду, где традиционный аскетизм допускал половой акт как уступку мужской слабости и в целях продолжения рода. В журнале совсем иной тематики читаем историю «женщины из мрамора», мужу которой не удалось сделать из нее «настоящую женщину» и которая находит удовольствие в объятиях другого, прежде чем приступить к выполнению «супружеского долга»42. Еще в одном издании какая-то женщина пишет: «Гораздо аморальнее жить друг с другом без любви, чем разъехаться»44. Отныне для легитимизации секса недостаточно вступить в брак—нужна любовь.
Однако любовь и брак пока рассматриваются как единое целое, потому что секс по-прежнему связан с зачатием, и дело не в том, что контрацептивы тогда не были в ходу—их использование зависело прежде всего от мужчины, тогда как беременность и ее последствия касались в первую очередь женщины. Общественное мнение стало относиться к добрачному сексу более толерантно, лишь бы «жених и невеста» любили друг друга и хотели создать семью, однако матери-одиночки по-прежнему вызывали резкое осуждение. Поэтому девушки отказывали в ласках молодым людям, если у тех не было «серьезных намерений» Вплоть до 1972 года количество внебрачных беременностей растет, а доля внебрачных детей остается стабильной: меняется календарь развития отношений, а не их перспективы.
Тем не менее нравы меняются. Поднимается новая волна феминизма, которую усиливают события 1968 года. Движение за контрацепцию обретает новый смысл: вместе с «planning familial» — планированием семьи — оно стояло на позициях контроля за рождаемостью и преодоления пагубных последствий нежелательной беременности: речь идет о положениях закона Люсьена Нойвирта (1967). Несколько лет спустя женщины стали требовать права распоряжаться собственным телом («Мое тело—мое дело»), и в 1975 году был принят закон Симоны Вейль о легализации абортов. К добровольному материнству добавилось «освобождение» женщин. Получает широкое распространение женская контрацепция, и секс отделяется от зачатия.