Эти каменные или деревянные общинные «дома–блоки» центральной и западной части Франции немного напоминают большие деревянные дома крупных семейных общин Восточной Европы, например существовавших до конца XIX века общин Па л от и Матиош в Венгрии[432].
Во Франции дома семейных общин могли иметь разную форму: большие «дома–блоки», базиликальные в плане, часто встречались в Ниверне; другим местностям были свойственны длинные дома с многочисленными галереями — такие дома подходили для сообществ, состоящих из нуклеарных семей; иногда даже, как в Керси, встречались многоэтажные дома. Как и крестьянские дворы Иль–де–Франса или хозяйства Прованса, жилища больших сельских общин претерпевали многократные изменения с течением времени — достраивались, разделялись, перестраивались, оказывались заброшенными.
Наряду с большими домами, в которых протекала общественная и частная жизнь членов общины, существовали и другие формы жизни сельских семейных сообществ, без сомнения, основанные на менее строгих правилах совместного проживания. Вместо одного большого дома общинники селились в нескольких соседних домах, отделенных один от другого. «Это имело место в Буашо в начале XVI века, в Шипадьере, где проживала община Шипо, состоявшая из тридцати трех человек, двадцать четыре из которых были дети. Две семьи разместились в старинных домах, третья „во вновь построенном доме", четвертая — в доме и амбаре, „переоборудованном под жилье"»[433].
Становление и распад семейных общин
Была ли эта форма общинной жизни стабильной или говорила о скором распаде такого типа общественных отношений? Анализ документов, подтверждающих собственность на землю в центральных провинциях, позволил определить относительные размеры семейных групп общинников. Его результаты показывают, что в XV веке от 60 до 90% населения, в частности в Оверни, объединялись в группы, состоящие из братьев, или свояков, или родителей и нескольких детей. Эти группы иногда были достаточно крупными, иногда не очень. Это явление наблюдалось и в XVI веке. В этот период, как, впрочем, и во все остальные, многие общины распадались, в основном по соображениям материального порядка (бедность, захваты), а другие, наоборот, формировались. Уже доказано, что знаменитая община Киттар–Пинон, якобы существовавшая с незапамятных времен — в XVIII веке полагали, что ей около пятисот лет, — на самом деле была основана в конце XVI века тремя братьями, сыновьями Жана Киттара, крестьянина из деревни Пинон.
В XVI веке и позже из отдельных распавшихся семейных общин образовывались деревни. Ж. Шифр приводит примеры: «В Отюнуа в результате распада между 1500 и 1514 годами общины Шез возникли две деревушки — Нижний Шез и Верхний Шез. Несколько лет спустя они получат названия Боннар и Пелетье, которые сохранились до наших дней».
В тех регионах, где сельские семейные общины имели наибольшее распространение, после их распада возникли многочисленные деревни, в наименованиях которых можно обнаружить следы когда–то существовавших общин. Часто они называются по фамилии основателя с префиксом «Chez»[434]: Ше–Фьято, Ше–Бланше в Лимузене; Ше–Пиффто, Ше–Жанте в Шаранте; Ше–Ганья, Ше–Барью в регионе Тьер. В других случаях, причем в тех же регионах, деревня может называться просто по фамилии с префиксом «Les», указывающим на множественное число. В трех деревнях в регионе Тьер–Ле–Монданьо, Ле–Феррье, Ле–Гарнье — существуют до сих пор; в XVIII веке члены общин Гарнье и Киттар, расположенных рядом друг с другом, охотно брали в жены соседок. Тем не менее существование большого количества патронимических деревень, в частности в Верхнем Провансе, никоим образом не свидетельствует об их общинном происхождении, потому что в Верхнем Провансе, как и во многих южных регионах, никогда не было семейных общин. Родственники жили по соседству, но отдельно друг от друга, и из этих соседних домов в Провансе образовались патронимические деревни.
Было бы очень заманчиво объяснить наличие или отсутствие семейных общин разными юридическими условиями у крестьян Центральной и Южной Франции. На Юге крестьянам удалось гораздо раньше освободиться от многих феодальных повинностей, в отличие от некоторых регионов Оверни, Бурбонне или Бургундии, где эти повинности существовали даже в XVIII веке. В этих местах права крестьянина на обрабатываемый им надел земли были ограничены, а в случае отсутствия прямого наследника–сына, живущего в доме отца, этот надел мог перейти в руки сеньора. Избежать «права мертвой руки», то есть права феодала изъять после смерти крестьянина часть его имущества, в большинстве случаев лучшую, можно было благодаря правилу «совместного проживания в течение одного года и одного дня»: крестьянин мог присоединиться к общине своих родственников, даже достаточно дальних, и таким образом сохранить свое имущество. Отсюда — широкое распространение семейных общин в регионах, где применялось «право мертвой руки». Это соображение приводят многие авторы начиная с XVIII века, но, надо сказать, это лишь одно из объяснений феномена семейной общины, наряду со многими другими — экономическими, социальными, эмоциональными.
432
Gunda B. The ethnosociological structure of the Hungarian extended family / Journal of Family History. Spring 1982. P. 40–52.
433
Chiffre J. La maison commune et les differents batiments de la caummunaute familiale. Numero special «Avec les Parsonniers», colloque de Clermont—Ferrand // Revue dAuvergne. 1981. T. 95. No. 486. P. 273.