Бой был удивительно упорным, вся окрестность была оглашена криками, треском и лязгом оружия. Но судьба рыцарей была предрешена. Новгородцы стаскивали их с лошадей копьями со специальными крюками, вспарывали животы их коней ножами-«засапожниками». Скучившись на узком пространстве, искусные воины ливонцы ничего не могли предпринять. Пользуются широкой популярностью рассказы о том, как под тяжелыми рыцарями треснул лед, но, надо сказать, что полностью вооруженный русский витязь весил не меньше. Другое дело, что немцы были лишены возможности свободно передвигаться и теснились на небольшой площади. Вообще сложность и опасность ведения боя с помощью конницы на льду в начале апреля приводит некоторых историков к выводу, что общий ход битвы был в летописях искажен. Они полагают, что ни один здравомыслящий военачальник не вывел бы драться на лед бряцающую железом и сидящую на лошадях армию. Возможно, бой начался на суше, и в ходе него русские сбросили противника на лед Чудского озера.
Тех крестоносцев, которым удалось вырваться, русские яростно преследовали до Суболичского берега. В ходе Ледового побоища было убито около 400 крестоносцев, немало пало и эстов, привлеченных ими в свою армию.
Знаменитое побоище и победа в нем войск Александра имели исключительно важное значение для всей русской истории. Продвижение Ливонского ордена на русские земли было остановлено, местное население не было обращено в католичество, сохранился выход к Балтийскому морю.
Удар, нанесенный ордену на Чудском озере, отозвался по всей Прибалтике. Тридцатитысячное литовское войско развернуло против немцев широкомасштабные военные действия. В том же 1242 году вспыхнуло мощное прусское восстание. Ливонские рыцари прислали в Новгород послов, которые сообщили, что орден отказывается от претензий на землю водь, Псков, Лугу и просит произвести обмен пленными, что и было сделано. Слова, сказанные послам Александром: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет», стали девизом многих поколений полководцев.
Таким образом, Александром Невским была решена главная задача, которую ставили перед ним жители Новгорода – защита города и его территорий от притязаний западных рыцарей. В этом деле князь проявлял решительность, неукротимую энергию, а новгородцы, не задумываясь, жертвовали жизнями, чтобы сохранить независимость своего города. Восточная же политика Александра Ярославича отличалась кардинальным образом. Он признал власть монголов, пошел с ними на сотрудничество и вообще стал одним из наиболее надежных союзников татар и желанных гостей в ставке хана в Сарае.
В течение четырех с лишним лет (с 1243-го по 1247 год) прославленному русскому полководцу удавалось воздерживаться от поездок в Орду, что делали многие русские князья, включая его собственного отца. Но когда Ярослав был убит, а стол во Владимире занял дядя Александра Святослав, он все же отправился в Сарай. В то же время, еще до этой поездки, послы Александра появлялись в ставке хана с большими дарами и просьбой отпустить пленных русских на родину.
Прибыв в Сарай, Александр был радушно принят Бату. Причина этого до конца не понятна. То ли хан был восхищен военными успехами и умом князя, то ли это благоволение Александр получил по наследству от отца. Наконец, не стоит исключать того, что князь был давно знаком с ханом и установил с ним хорошие отношения задолго до 1247 года. Впрочем, получить в Сарае ярлык на великое княжение Александр Ярославич не мог. Каракорум, где правил недруг Батыя Гуюк, не собирался отдавать хану Белой Орды право на утверждение русских князей. Поэтому новгородский князь получил строгий приказ прибыть в столицу монгольской державы. Не ждала ли его та же судьба, что и его отца? Об этом мы никогда не узнаем. Александр осмотрительно находился в Сарае до осени 1248 года, а когда он отправился дальше на восток, Гуюк был уже мертв. Он скоропостижно скончался летом в окрестностях Самарканда. А власть в Каракоруме захватила семья младшего сына Чингисхана Толуя. Регентшей стала вдова Толуя Огул-Каймиш, а в 1251 году великим ханом стал Мункэ – и та и другой поддерживали самые дружеские отношения с Батыем. Поэтому и его верные русские союзники не подверглись гонениям.
Руководствуясь, вероятно, своим пониманием иерархии русских князей, правительство в Каракоруме отдало Александру Невскому ярлык на великое киевское княжение и «владение всей Русской землей». А его младший брат Андрей получил ярлык на великое княжение Владимирское, а следовательно, и право на правление Северо-Восточной Русью. На самом деле, стол в Киеве в то время уже давно не представлял особой ценности для князя. В ходе кровопролитных событий первой половины XIII века и, в частности, опустошительного нашествия монголов древняя столица превратилась в небольшой, захудалый городок. Центр политической жизни окончательно переместился на северо-восток. Тем более, что здесь и монгольское присутствие ощущалось в меньшей степени. Глава Русской православной церкви митрополит Кирилл, протеже Даниила Романовича Галицкого, после посещения патриаршего двора в Никее подался не в Киев, а во Владимир, и в дальнейшем тесно сотрудничал с Александром Ярославичем. Покидая приходившие в запустение и испытывавшие постоянные набеги то половцев, то татар южные земли, русские переселялись на север.
Все преимущества Северо-Восточной Руси прекрасно понимал и Александр Невский. Как старший брат он был недоволен получением номинального владычества, в то время как Андрей получал фактическое. Александр отправился не в Киев, а в Новгород. Историк Татищев сообщает, что впоследствии новгородцы просто не отпустили князя в Киев, поскольку боялись потерять надежного защитника от притязаний татар.
Александр Невский у великого хана. Худ. В. Верещагин
Андрей же столкнулся с неповиновением дяди Святослава, который был возмущен тем, что при раздаче ярлыков он был обойден монгольскими правителями из Каракорума. В 1250 году Святослав вместе с сыном поехал в Сарай для восстановления попранных прав. Бату уже получил от Каракорума право на будущее выдавать ярлыки самостоятельно, без утверждения центральным правительством. Но претензии Святослава он не поддержал. В фаворе у него были дети Ярослава Всеволодовича – особенно его старший сын.
В 1252 году Александр Невский одним из первых русских князей ступил на путь осуществления новой политики в отношениях с монголами и в отношении русских земель. В этой политике главную роль играла дипломатия, использование монголов для получения власти над Русью, для победы над соперниками внутри своей страны. В этой борьбе родственные связи играли второстепенную роль. В дальнейшем, сочетая интриги, искусство переговоров с ханами, использование их военных сил и собственных дружин, представители династии Александра сумели стать во главе процесса объединения русских земель, создать централизованное государство. Перебравшиеся в Москву потомки Александра Невского сделали этот город общерусским государственным центром, а в конечном итоге и сбросили татаро-монгольское иго.
По всей видимости, события в 1252 году развивались следующим образом. Зимой или ранней весной Александр Ярославич выехал в Сарай с жалобой на брата, которая содержала два основных пункта: 1) будучи младшим, Андрей несправедливо получил ярлык на управление отцовским владимирским доменом; 2) он не полностью платит хану «выходы». Несправедливость монголов, вероятно, волновала слабо. А вот непорядок с выплатами их не устраивал. Были у Бату и другие причины наказать Андрея Ярославича. Дело в том, что тот начал переговоры с поляками, шведами, ливонцами, братом Ярославом, князем тверским и переяславским, могущественным галицко-волынским князем Даниилом Романовичем. Речь шла об образовании союза, который мог быть направлен в первую очередь против татаро-монголов. Даниил Романович был одним из выдающихся государственных деятелей своего времени. Объединив под своей властью обширные территории на юго-западе Руси, он сделал свое княжество наследником государственных и культурных традиций Киевской Руси. Даниил Галицкий участвовал в битве на Калке, вмешивался в дела соседних западных государств, давал отпор литовцам. Он вынужден был подчиниться монголам, ездил в Сарай, но по возвращении развил бурную деятельность по подготовке военного сопротивления захватчикам. В этом он искал поддержки Папы Римского, вынашивал планы образования всеевропейской христианской коалиции, которая выступила бы против монголов. От понтифика Даниил получил корону. Дело, впрочем, закончилось тем, что монгольский военачальник Бурундай вторгся на территорию Галицко-Волынского княжества, заставил Даниила отказаться от своих планов и срыть крепостные укрепления всех крупнейших городов.