Родители первыми поддержали стремление сына к музыке. Семилетнего Альфреда привезли в Москву на прослушивание в Центральную музыкальную школу. Но тут началась война, и стало не до музыки. Шнитке-старший ушел добровольцем на фронт, став военным переводчиком, а Мария Иосифовна с детьми все тяготы войны пережила в Энгельсе, откуда ее, как ни удивительно, не выслали ни в Сибирь, ни в Казахстан, куда отправляли всех поволжских немцев.
В 1945 г., после окончания войны, Гарри Викторович получил назначение в Вену, став сотрудником советской пропагандистской газеты. Семья Шнитке поселилась в самом центре Вены, неподалеку от Венской оперы. В этом же доме жила Шарлотта Рубер, пианистка и преподавательница, давшая Альфреду первые уроки игры на фортепиано. Ему было уже двенадцать, когда он впервые прикоснулся к клавишам рояля. Эти два венских года определили судьбу Альфреда Шнитке как музыканта и прибавили к его немецкому языку, которым он уже владел в совершенстве, еще и венский акцент.
Из Вены семья переехала в Подмосковье. После долгих скитаний удалось наконец снять небольшую комнату в Москве, разделенную деревянной перегородкой. К тому времени у Альфреда пробудилась настоящая страсть к музыке. Казалось, юноша, не получивший серьезной музыкальной подготовки, не имел никаких шансов быть замеченным, и вдруг неожиданная встреча, тоже вроде бы случайная, отца со старинным приятелем, певцом в ансамбле песни и пляски Александрова. Тот был близко знаком с ректором Московского музыкального училища и помог одаренному юноше поступить на хоровое отделение.
После музыкального училища было композиторское отделение Московской консерватории, которую Шнитке закончил в 1958 г. и тут же был принят в аспирантуру по классу сочинения Е. Голубева. И все эти годы начинающий композитор не прерывал творческой работы. Еще будучи студентом, Шнитке удостоился чести прижизненного исполнения нотных публикаций и официальных заказов, что, помимо прочего, давало надежду на заработок.
К 1958 г. относится встреча Шнитке с восемнадцатилетней красавицей Ириной Катаевой, талантливой пианисткой, поступавшей в Московскую консерваторию. Правда, к этому времени Шнитке был уже женат и вряд ли думал о каких-либо изменениях в личной жизни. Все произошло достаточно тривиально. Ирина, дочь состоятельных родителей, уже считала себя принятой в консерваторию, как вдруг получила «неуд» по теории музыки. Ничего не оставалось делать, как обратиться за помощью к более опытным музыкантам. Кто-то из знакомых дал ей телефон Шнитке, который уже тогда был подающим надежды композитором.
«Альфред! Я прекрасно помню этот момент. Меня как громом ударило, – вспоминала впоследствии Ирина Шнитке. – Это имя присутствовало в моей жизни с детства. Я когда в дочки-матери играла, всегда почему-то называла своего “мужа” Альфредом».
Встреча двух молодых людей стала судьбоносной. 4 февраля 1961 г. Ирина и Альфред поженились. Свадьба была веселой, но дальше чете Шнитке пришлось пережить тяжелые десять лет, наполненные постоянными материальными проблемами.
Но было и творчество, спасавшее от трудностей повседневной жизни. Первые музыкальные
сочинения молодого Шнитке – оратории и кантаты на стихи разных авторов. Хотя, по сути, этот список должен возглавить Первый скрипичный концерт, написанный еще в студенческие годы. В этом произведении уже чувствовались явные признаки формирующегося стиля, который позже назовут «шнитковским». Инструментальная музыка вообще будет доминирующей сферой выражения композитора.
В эти годы Шнитке огромное внимание уделял композиционной технике. Позже он стал великолепным теоретиком музыки, разрабатывающим музыкальные идеи, у истоков которых стояли Прокофьев, Стравинский, Шёнберг, Шостакович. Методам сочинения Шнитке придавал настолько большое значение, что сам разделил свое творчество на определенные периоды. Первый – до 1963 г. – малое использование новых техник; второй – 1963–1967 гг. – интенсивное применение додекафонии, сериализма и др.; третий – с 1968 г. – свободная техника.
Такой интерес к теоретическим изысканиям побудил молодого композитора заняться преподавательской работой. Деятельность Шнитке-педагога в Московской консерватории охватывает период с 1961 по 1972 г., после чего он избрал профессию свободного художника.
Итак, Шнитке, досконально изучив принципы современной классической музыки, уже к середине 1960-х гг. начал создавать свой индивидуальный стиль. Произведением, которое открыло меломанам зрелого Шнитке и определило многие черты его творчества, стал Второй скрипичный концерт. Здесь вечные темы жертвования, страдания, предательства, смерти воплощены в яркой драматической форме, где линию сил добра вели солирующая скрипка и группа струнных, а силы зла – контрабас, духовые, ударные и фортепиано.
Форма стилистической контрастности, в которой цитируются другие композиторы, существовала в искусстве давно. Но в ХХ в. «игра» чужими стилями стала основополагающей художественной концепцией сочинения. Вторая скрипичная соната (1968 г.) – яркий тому пример. В этом произведении слышны отзвуки музыки Бетховена, Брамса, Листа. Кроме того, Шнитке искусно соединил в этой сонате приемы многих эпох, романтизма, но при этом основательно их трансформировал, показав мир глубокой и сложной личности и вечную борьбу человека с демоническими силами.
Одним из центральных произведений Шнитке является и Первая симфония, написанная в 1972 г., главная идея которой – судьба искусства как отражение метаний человека в современном мире. Первая симфония создавалась долго, в общей сложности три года. Она посвящена знаменитому дирижеру Геннадию Рождественскому, ставшему и ее первым исполнителем. Премьера состоялась в г. Горьком в феврале 1974 г. Эффект исполнения Первой симфонии Шнитке был таков, что отклики, можно сказать, волной прокатились по страницам печати Горького и Москы, а также польской печати, а затем выразились в исследовательских и журналистских работах музыковедов Ленинграда, Москвы, Германии.
Первая симфония Шнитке принадлежит к тем произведениям, которые ставят вопрос: что такое музыка вообще? Вопрос для тех времен звучал весьма актуально, ибо впервые в советской музыке в одном произведении была представлена необъятная панорама стилей, жанров и направлений – классика, авангард, древние хоралы, вальсы, польки, марши, мазурки, гитарные наигрыши, джаз и так далее. Композитор применил здесь методы так называемой полистилистики и коллажа, а также приемы инструментального театра (движения музыкантов по сцене). Это было необычно, ново, свежо и очень «документально», хотя далеко не всеми воспринималось как истинное классическое искусство.
Полистилистику как яркий способ показать конфликт классической гармонии и современной перенапряженности Шнитке использовал и во многих других своих сочинениях – Второй и Третьей симфониях, Третьем и Четвертом скрипичном концертах, альтовом Концерте, Посвящении Паганини и Второй сонате для скрипки.
Новые грани композитора раскрылись в период так называемого «ретро», простоты, вернувшейся в европейскую музыку в 1970-е годы. Почувствовав тягу к выразительной мелодии, Шнитке создал лирико-трагические Реквием и фортепианный Квинтет.
Реквием из музыки к драме Шиллера «Дон Карлос» для солиста, хора и инструментов, благодаря индивидуальной трактовке старинного, освященного веками жанра, открыл еще одну страницу творчества Шнитке. По свидетельству поэта Арсения
Тарковского, «эта музыка – и до XVIIІ века, и после нас». То же самое можно сказать и о Квинтете для фортепиано, двух скрипок, альта и виолончели. Композитор писал его с 1972-го по 1976 год долго и трудно. Посвященный памяти матери, скончавшейся в 1972 г., Квинтет отразил и еще не пережитую боль утраты, и попытку осознания проблем бытия и смерти вообще. Как писал музыковед В. Бобровский: «Душевная боль, воплощенная в музыке Квинтета, изживается и сменяется всеобщим просветлением. Истина найдена. Личная скорбь возвышена до символа бессмертия».
Если музыка Квинтета глубоко личная и даже интимная, то созданное одновременно с ним Концерто гроссо № 1 – лирико-философское произведение, страстное и трагическое повествование о мироздании, жизни и связи времен. Это как бы взгляд из настоящего на великие цивилизации прошлого, от которых остались лишь изуродованные осколки как после вселенской катастрофы.