— Вильям, посмотри на меня. Разве ты не хочешь ей отомстить за свою мать?! Ты столько боли перенёс из-за её смерти, так старался вылечить её, а твоя сестра одним отваром безжалостно убила её!
— Я, как и ты, желаю ей всего зла на земле! Я даже не разговариваю с ней! Когда-нибудь судьба сама её накажет.
— Но что если мы с тобой её судьба, Вильям? Ждать наказания от судьбы? Разве ты ещё не понял, что его не будет? Пусть её накажет закон!
— О чем ты?
— Твоя сестра — самая настоящая ведьма! Она убила вашу мать, околдовала меня, а потом предала… Этот пожар. Из-за неё я лишился всего! А она лишь смеётся… Она смеётся и над тобой, Вильям! Над твоими жалким попытками воскресить свою мать. Думаешь, она этого хочет? Она потешается над тобой!
В глазах Вильяма сначала светилось непонимание, но каждое слово Луиса попадало точно в цель, прямо в его сердце и находило там поддержку. Луис подбирал слишком верные слова. Конечно, ведь это были слова самого же Вильяма, высказанные Луису в порыве дружбы.
— И что ты предлагаешь?
— То же, что делает закон с такими, как она. Пусть, наконец-то, совершится правосудие!
— Она не ведьма, и ты это знаешь.
— А что её отличает от них, Вильям? Мы скажем ту же правду, только прибавим нужное слово: «колдовство».
В Вильяме вдруг заиграла нерешительность… Сжечь собственную сестру?.. Но Луис сразу заметил это промедление и, как змей искуситель, снова схватил его за плечи, начиная пробуждать самые тёмные уголки в его сердце.
— Вильям, вспомни свою мать… Вспомни её лицо, как она тебя любила. А теперь подумай, как долго ты не оставляешь попытки её воскресить, сколько страдаешь — и всё из-за твоей сестры.
— Но Эйра? Она ведь тоже знает Аннет и очень давно! Дальше простых увлечений травами она никогда не заходила.
— Эйра? — Луис вдруг рассмеялся какой-то нелепой наивности Вильям, чуть отходя от него, — Да она первая же скажет, что Аннет — ведьма.
— Но ведь они подруги…
— Никакие они не подруги, Вильям. Эйра точит камень на Аннет ничуть не меньше нашего с тобой. Уж поверь, она тоже из-за неё настрадалась. На фоне Аннет Эйра блекнет, как мотылёк в ночи. Знаешь, сколько слёз она пролила из-за внешности твоей сестры? А Аннет только этим и пользуется.
Молчание повисло гробовай тишиной над головами двух друзей. Вильям погряз в своих мыслях, но его нахмурившиеся брови и учащающееся дыхание говорили Луису, что в нём тоже закипает ненависть. И как только она дойдёт до нужной кондиции, он немедленно скажет «да». Так и случилось.
— Я согласен. — Вильям поднял решительный взгляд на друга, — Пусть сгорит в огне и свершится, наконец-то, правосудие!
Луис снова стремительно подошёл к нему и сжал в крепких объятиях. Их объединяла сейчас великая сила — сила ненависти!
Фрагмент из дневника.
«В этот период жизни все трое мы вдруг оказались потерянными, несчастными, никому не нужными. Я убедил Вильяма и Эйру, что Аннет — одна из ведьм. Она красива, умна, вечно колдует над травами, и ни одна болезнь её не берёт. И самое главное: во всех наших несчастьях виновата она! Аннет пользовалась мной, а затем разбила сердце. Она убила свою мать. Ни один мужчина, ослеплённый красотой Аннет, не обращал внимания на Эйру. Я внушил себе, что Аннет — настоящая ведьма. Мы обвинили её в колдовстве и дали показания на суде…»
Луис был прав, чему Вильям не раз удивлялся потом в своей голове: Эйру не пришлось даже уговаривать. Хватило лишь пары правильных слов масочника, и она уже сама вспоминала множество деталей, разоблачающих в Аннет ведьму. Луис изредка скашивал взгляд в сторону Вильяма, с усмешкой про себя разглядывая его удивлённое лицо: для Вильяма это было, видимо, было откровением. Но долго брат Аннет об Эйре не думал. Им движила месть.
Втроём они пошли в здание суда и оставили обвинение в сторону Аннет. В тот же день девушку заточили в темницу и долгих два дня выбивали показания. Мучительно долгих два дня для самой Аннет и выжидательно долгих для оставшейся троицы. Слушание было совершено на третий день. Хотя какое слушание? Чистый фарс. Всё уже было предрешено. Обычно, если кого-то обвиняли в колдостве, ни разу не было такого, чтобы подсудимый смог выйти из этих стен оправданным.
Фрагмент из дневника.
«Аннет заставляли стоять в смиренной позе на коленях во время всего процесса. Ей запрещали поднимать голову и смотреть в зал… Но она всё равно каждый раз поднимала её, пытаясь взглянуть в глаза хоть одному из нас. Её взгляд кротко спрашивал, в чем её вина. Без ненависти и упрёка. Вероятно, она и сама догадывалась, где оступилась.
Председатель суда стукнул молоточком, и в зале воцарилась тишина.
— Итак, Писада Эйра, вы утверждаете, что Аннет околдовывает мужчин с помощью приворотного зелья?
Сутулая Эйра, не отличающаяся тонким умом, уже и сама искренне верила в свои слова:
— Да, она…
Но в этот момент Эйра увидела, что Аннет наблюдает за ней, и тут же умолкла, испугавшись. Председатель суда, умудреный уже таким опытом, сразу это заметил:
— Продолжайте, это отродье ничего вам не сделает: она под взглядом божьим.
И он указал на крест, что висел прямо над подсудимой. Эйра тут же ободрилась.
— Аннет постоянно что-то делает из трав.
Председателю суда этих слов хватило, чтобы сделать неопровержимый вывод:
— Все знают, что ведьмы в этом мастерицы.
По залу прошлась волна шёпота. Председатель суда снова прервал обсуждения стуком молотка.
— Мы вас услышали. Спасибо. Да благословит вас Господь.
Настал черёд Вильяма. Некоторое время он молчал: не решался опустить топор над головой сестры, рассказав о её поступке. Я наблюдал за ним и видел, как боролись в Вильяме ярость с братской любовью. Вильям посмотрел на Аннет, и в этом была его ошибка: её глаза, полные слёз, её испуганное лицо уничтожили всякую решимость. Я немедленно шепнул:
— Вильям… — он вопросительно перевёл на меня взгляд. — Она убила твою мать.
Я сказал это тихо, едва шевеля губами, но он меня понял, и огонь мщения вновь дал ему силы и хладнокровия.
— Ещё ребёнком Аннет убила нашу мать и призналась мне в этом.
Зал вспыхнул негодованием. Председателю суда пришлось прокричать:
— Тишина! Как именно она её убила?
— Дала какие-то травы.
Но тут Аннет не выдержала:
— Мама сама меня попросила!!!
— Или это был демон, с которым ты спала, шлюха? — кто-то тут же громко прокричал из зала ей в ответ.
— О чём вы говорите? — испуганные глаза Аннет искренне не понимали, о чем говорят эти люди…
— Не притворяйся! Все мы знаем, что ведьмы — любовницы демонов! Сжечь её!
Все снова разом заговорили и умолкли, лишь когда настала моя очередь давать показания.
— Когда Аннет появилась в моей жизни, всё пошло наперекосяк. Мы были близки с ней… она словно одурманила меня. А потом в моём доме случился пожар, и вот, что стало с моим лицом.
Председатель суда продолжил опрос со всем вниманием:
— Хотите ли вы сказать, что пожар устроила эта девушка?
Я посмотрел на Аннет. В её глазах читалась боль от предательства. Её губы прошептали:
— Зачем ты это делаешь…
Она строила из себя невинную овечку, считала себя ни в чём не виноватой. Даже после того, как бросила меня… эта сука считала себя святой. И тогда я ответил, и мой ответ убил её раньше, чем палач, что разжёг костёр.
— Да, это она устроила пожар, это она сотворила со мной.
Из зала тут же раздалось: «Ведьма! Ведьма! Сжечь её!» Толпе большего было и не надо.
— Нет… Прошу, нет!
Председатель снова был вынужден бить молотком по специальной дощечке, чтобы призвать всех к порядку.
— Тишина! Тишина в зале суда! Мы должны посовещаться с присяжными. — это не заняло много времени. Я следил за каждым из них, пытался считать каждую эмоцию на их лицах, расслышать, что они говорят. — Приговор! Аннет Адлен за прислужничество самому дьяволу, колдовство, попирание канонов религии, богохульство и порчу человеческих душ, убийство невинных предадут священному очищающему огню завтра на рассвете! И да накажет её сам Бог за порогом смерти».