Оживленные улицы оглушили меня. За столько лет моего отшельничества было непривычно видеть сразу столько людей. Неприкаянный, я нашёл убежище в одном из трактиров. Совсем другие люди, а выпивка и пороки всё те же. Алкоголь не мог заполнить бездонную пустоту в моей груди, и всё же дал скоротать мне ночь.
Потом я снова блуждал по улицам, и ноги сами привели меня обратно к одинокой хижине… Ведь больше мне некуда было идти. Но как зверь, я сразу ощутил, что что-то здесь изменилось. Я ощутил чье-то присутствие и вдруг заметил силуэт. Он стоял ко мне спиной. Незваный гость смотрел на терзающееся серое море, но я сразу уловил в нем что-то знакомое. Чужак, видимо, тоже ощутил моё присутствие и медленно развернулся. Секунды для меня неожиданно замерли…»
— Луис?
Смутно знакомый голос… Голос из прошлого… Обоженное тело и лицо вздрогнули и вдруг окаменели. Луис вдруг испуганно попятился назад:
— Не может быть…
— Я искал тебя…
Вильям, одетый как-то совсем иначе, сделал несколько шагов вперёд, но Луис снова испуганно отшатнулся, чем заставил того замереть на месте.
— Это же я, Луис… Вильям… Ты не помнишь меня?
— Не может быть… Ты лишь больное видение!
Луис с обезумевшими глазами вбежал в дом и упёрся руками о деревянный стол, словно пытался сбежать от увиденного… Ужас прошлого и настоящего буквально вытряхнул из него душу. Это нереально! Но реальность пришла за ним… Тихие размеренные шаги раздались совсем близко. Вильям был не видением больного сознания, он был абсолютно реален. Он вошёл вслед за ним в хижину, отчего Луис резко обернулся, испуганно толкнув бёдрами и руками стол. Глиняная посуду варварски свалилась на пол и звонко разлетелись на куски.
— Луис…
— Как такое возможно?! Пятнадцать лет прошло, а ты ничуть не постарел!
— Спокойно… Тише… Это я. Я тот самый Вильям. Выслушай меня.
Но Луис схватил нож. Вильям не обратил на это внимание, успокаивающе выставляя одну руку вперёд и как бы показывая этим, что он абсолютно безобиден. Он медленно сел на стул и спокойно повторил:
— Выслушай меня.
Рассказ был недолгим и ещё более нелепым, чем само появление Вильяма. Он рассказывал о Фавне, о ритуале, о проклятии, которое настигло их троицу. Вильям долго искал Луиса — Почтенный фавн подсказал ему, где его искать.
— Да что за чушь ты несёшь? — Луиса пробивала ярость. Он с силой разбил кувшин о землю, угрожая этим действием также поступить и с умалишенным другом.
— Не веришь? На! На, посмотри же на себя, если мои слова для тебя ничего не значат! — гость протянул ему маленькое корманное зеркало. — Смотри на себя. Ты и сам ничуть не изменился. Ты также проклят, как и я! Ты уже умер, Луис! Умер! И проклят! — голос вдруг резко изменился и стал тихим, — Но я извлёк из этого проклятия пользу. Фавн меня благословил. Пойдём со мной, и он скажет тебе, как обратить твоё проклятие тебе на пользу. Он даст тебе силы…
Вильям говорил с фанатизмом сектанта. Луис же не верил своим глазам. Он уже почти не слышал гостя. Всё его внимание захватило лишь отражение в небольшом зеркале. Это он… Шрамы… Шрамы были такими же упругими, ничуть не тронутыми морщинами. Волосы! Он же думал, что уже седой, но нет… В засаленных колтунах прослеживался тот же русый цвет, какой был и когда-то. Руки! Только сейчас он взглянул на них с каким-то ужасом. Зеркало упало на землю… Они не постарели. Ему было 24, когда он попал в эту хижину. Ещё 15 лет… Ему уже почти 40! В его время этот возраст уже равнялся старческому — слишком суровая жизнь была. В таком возрасте и умереть считалось весьма неплохо, старели и умирали гораздо раньше.
Луис оцепенел. Что можно было сказать сейчас? Поверить невозможно… Но вот оно, доказательство! Вот оно…
Вильям же всё ещё протягивал ему руки. Он сел на землю возле его ног.
— Луис, ты слабеешь, изматываешь своей организм. Тебе, как и мне, нужен сон. Не трать себя здесь. Идём со мной. Мне осталось лишь два дня. Я ещё могу успеть помочь тебе. Ты кого-то ведь уже похоронил? Я заметил могилы у хижины, совсем свежие… Ты уже никогда не найдёшь себе покоя. Тебя здесь больше ничего не держит… Но ты сможешь вернуться и отомстить.
Неверящие серые глаза, которые всё ещё смотрели на руки, поднялись на Вильяма. В них вдруг закипела ярость, а губы дрогнули в приступе смеха. Смех прерывался, и тогда губы искажались в оскале ненависти.
— Я хочу со всех снять маски, Вильям! Со всех! — шипение переросло в крик ярости.
Фрагмент из дневника.
«В тот день я ушёл вместе с Вильямом. То ночное сидение у костра меж двух могил было моим последним прощанием с дедом и Элизой. Я больше никогда сюда не возвращался. Я навсегда зачеркнул для себя этот светлый период жизни. Раз я урод, значит мне сродни быть с такими же. Нет… Нет-нет! Я как раз-таки человек. По крайней мере, я ближе всех к этому понятию. Теперь я жаждал только одного: срывать маски со всех! Пусть люди показывают себя сразу такими, какие они внутри. Ведь они не люди — звери под лживой человеческой личиной».
Комментарий к Часть 3.
Самая тяжёлая из всех частей, так как до последнего сомневался в алгоритме действия проклятия. Вариантов того, как проклятие начинает действовать и когда, было много. Но решил остановится на варианте с рыбацкой хижиной.
========== Часть 4. ==========
Как и обещал Вильям, я смог обернуть проклятие в свою пользу. И всё-таки это остаётся проклятием, а не даром…
Луису снова казалось, что он вечность не был в оживленном городе и не видел людей. На дворе всё ещё стоял XVII век. Мода немного изменилась. Вильям был одет скромно, но как знатный человек. Он ничем не выбивался из колеи безликой толпы. Шатен снимал комнату недалеко от центральной улицы. До самого следующего утра Луис расспрашивал его обо всём на свете. Спрашивал и про Писаду. С той случился такой же злой рок, жизнь её была недолгой…
К следующему дню было не узнать и самого Луиса. Волосы пришлось немного срезать, почти по плечи. Но теперь они снова, как и раньше, мягкими волнами обрамляли его лицо. Чистая и дорогая одежда сразу подняла статус Луиса на прежние вершины. Только уродливое лицо бесстыдно выдавало прошлое. Вильям, который всем теперь представлялся как Джон, повёл Луиса по безлюдным тёмным улицам близ окраины города. Сегодня ему предстояло выбрать последнюю жертву для воскрешения Фавна. Здесь нередко можно было встретить беспризорников, маленьких воришек, чем мужчина и воспользовался.
Куда именно в лесу магический голос звал одного из сирот и где конкретно происходил сам ритуал, Луис не знал. Но он и так достаточно был допущен до святая святых. На следующий день Джон указал ему на пещеру, которая силой Фавна будет скрыта от окружающих глаз. В ней стояло два гроба, забитые фиолетовым цветами. Джону нужно было только прошептать что-то на ухо Луису, чтобы тот тут же погрузился в долгожданное спасительное забвение. От голоса шатена в пещере поднимался тихий убаюкивающий ветерок, такой же, какой вёл вчера одного из подростков прямо к месту ритуала.
— Спи-и… Спи-и, Луис… Мы вернёмся через 10 лет…
Обрывок страницы из дневника.
«Джон, действительно, многое сделал для меня. Он буквально вернул меня к жизни, если так можно было назвать существование под кровом проклятия. Я не мог ни умереть, ни найти себе покоя. Я больше не мог создавать красивые маски, лишь уродливые формы выходили у меня из рук…
Но как и обещал Джон, проклятие можно было обернуть себе на пользу. Фавн через него передал мне секрет особой мази из чёрного морозника, велел смазать созданную мною маску изнутри, надеть на любого человека и посмотреть, что будет. Он же передал мне и секрет чар, которыми можно скрыть свои шрамы и надеть ту личину, которая была у меня ещё до пожара в мастерской.
С каждым новым десятилетием проклятие давало мне всё больше магических сил, которые я стал использовать в личных целях.