Впитываю его в себя. Действительно смотрю на него, пронзительно и долго.
В пятницу ночью было темно, но при свете дня он выглядит… разбитым.
У него больше морщин вокруг глаз и на лбу. Складки, что обрамляют его рот, выглядят грубо, врезаясь в его молодое лицо. Его глаза… скрывают приведения, секреты. Выглядит так, будто он женат уже десять лет. Он заслуживает это, Мавс. Иногда кровать, на которой лежишь, забита осколками стекла и двуличностью, и ночь за ночью на ней чертовски больно спать. Кому, как не мне это знать.
— Я не хочу этого ребенка. Это то, о чем я пытался с тобой поговорить. Просто хотел, чтобы ты знала, — шепчет он.
Я отшатываюсь от зародившейся во мне надежды. Здесь больше нет места для нее, и если я себе позволю хоть один чертов раз ее вдохнуть, то не выживу.
— Так может тогда вам с женой нужно прийти к согласию, — резко возражаю.
— Ты же знаешь свою сестру, когда ей что-то взбредет в голову.
Мальчик, я знаю ее, как никто другой.
— Что ты хочешь, Шеп? — наконец-то заставляю себя спросить.
— Мне не нравится, когда ты меня так называешь, — низко рычит он.
Какого черта? Даже жена зовет его Шеп.
— Почему? Остальные ведь называют.
— Ты — не остальные. Ты — особенная, Маверик.
Наши взгляды продолжают цепляться друг за друга. Они мечутся туда-сюда, оценивая. Однажды, когда он произнес такое, это вызывало во мне глубокий трепет. Я повторяла эти слова дни напролет, и каждый раз находила новый, поэтический смысл. Теперь все, что я чувствую — смесь замешательства, гнева и сожаления, пока ощущения не становятся похожими на диарею и не начинают пахнуть дерьмом.
Я тяжело вздыхаю, утомленная его долбаным выражением собственного превосходства.
— Вернемся к моему вопросу. Что ты хочешь, Шеп?
Его взгляд ожесточается, когда я выделяю его прозвище, которое используют «остальные». Он наклоняется ко мне до тех пор, пока у меня не возникает мысль, что он собирается меня поцеловать. Все мое тело напрягается, я не уверена, хочу ли, чтобы на его лице осталась моя помада или отпечаток руки.
— Я хочу каждую чертову вещь, которую не смогу иметь, — говорит он страстно.
Отпечаток руки, без сомнений.
— И кто в этом виноват? — спокойно подстрекаю и горжусь собой, что так долго держусь вместе с ним. — Ты бросил меня. Оставил все, что у нас было. Без ответов. Без объяснений. Без сомнений. Вообще ничего. Даже сейчас. Я ничего от тебя не получаю, кроме… не-а, ничего. Ты не достоин меня.
— Ты ни хрена не знаешь, — практически гремит он. — Все, что я делаю — ради тебя. Думая о тебе.
Какого? Бл*дь.
— Звучит как какая-то фраза из песни. Или из действительно плохого фильма с Кевином Костнером, — говорю с раздражением.
Его ухмылка полна самоиронии. Удачи в попытках убедить меня, что он переспал с моей сестрой и женился на ней ради меня. Как бы ни так. Но это все и не для него тоже. Я в этом уверена. Но, черт возьми, это не ради меня.
Вырвавшись из его хватки, я отступаю на хороших полметра.
— Перестань вешать мне на уши гребаную лапшу. Ты женат на моей сестре. Я замужем за твоим братом. Тебе нужно отпустить это. Как это сделала я, — добавляю эту ложь с удивительной легкостью.
— Отпустить что? — спрашивает он мрачным голосом, шагая в право и преодолевая расстояние между нами.
Черт его побери. Почему он продолжает делать это? Я изо всех сил стараюсь забыть эту любовь к нему, что заседает в глубинах души, и мечты, которые он разбивает. Я изо всех сил стараюсь на все сто отдаться браку и полюбить Кэла так, как должна. И все же, Киллиан полон решимости вмешаться при любой возможности.
Почему? Почему сейчас, если я могу бросить все ради него всего несколько недель назад… да еще и в день свадьбы?
Сейчас уже слишком поздно. Я смиряюсь с этим. Ему следует поступить так же.
Мой взгляд размывается. Я борюсь с тем, чтобы сдержать каждую соленую каплю, грозящую сбежать. Если кто и не заслуживает моих слез, так это он.
— Нас, — шепчу, просящим голосом. — Ты должен отпустить нас. Умоляю.
«Позволь мне забыть тебя», — я хочу закричать на весь голос.
— Никогда. Я так близко сейчас.
Близко? К чему?
— Не проси меня бросить тебя. Я сделаю все, что угодно, но, Маверик, это…
Его ласковый, мягкий с придыханием голос, которым он шепчет мое имя, утаскивает меня в неприятное воспоминание, которое я пытаюсь похоронить внутри. Он руками крепко сжимает меня, стонет мое имя в шею, когда проникает внутрь меня в первый раз. Я тону в тех днях, даже не осознавая, что рука Киллиана на полпути к моему лицу, когда твердый, жесткий голос Кэла рычит позади меня