И бла-бла-бла в том же духе ещё минут на десять. Ни разу не повторившись! Такие способности надо поощрять. Придётся простить. Ага. Тем более, что со мной говорят вообще из вежливости. Алек меланхолично кивает, в такт дифирамбам, потом спрашивает:
– Сколько их было, Ральф?
И жёстко повторяет вопрос запнувшемуся посередине фразы стражу:
– Сколько?!!
Сижу на ложе, хлопаю глазами. О чём это он? Страж, похоже, прекрасно понимает вопрос, но отвечать не собирается. Зубы стиснул. Вителлий Север плавно поднимается с пола. Шагает ко мне, змеи предупреждающе шипят. Возмущаюсь молча. Не хочу влезать в разговор. Интересно, о чём идёт речь. Муж прислонился к ложу, усевшись на ступеньку. Тоже слушает. Ральф, вероятно поняв, что отмолчаться не удастся, цедит сквозь зубы:
– Они просто были слабыми.
Алек, зло улыбнувшись, сказал:
– Ты просто не соблюдал законы, Ральф.
Молчание… И барон продолжил:
– Вы считаете закон о доброй воле блажью выживших из ума стариков. И ваши дети, рождаясь, убивают своих матерей. И умирают сами. Умирают потому, Ральф, что в первые полгода жизни младенцев-стражей заменить мать не может никто. НИКТО, понятно?!! Они умирают от истощения, а вы, умники, считаете, что женщины были слабы!
Смотрю на Ральфа, вижу тьму и боль… Сколько раз ему приходилось смотреть, как умирают его дети?.. Какая страшная кара! Наказание за изнасилование должно быть таким, чтобы даже в голову не пришла мысль сотворить такое. Но стражи… Это уже… то есть вообще… Наказана и женщина, и стражи и дети. Женщина хотя бы успевала дважды стать матерью. Прежде чем умереть, разодранной в клочья рвущимся на свободу детёнышем.
Хриплый голос повторяет:
– Они просто были слабыми, Алек. Ради тебя надеюсь, что твоя женщина окажется сильнее, и тебе не придётся… не придётся смотреть… как… угасает твой сын… А рождаются они все одинаково.
Молча киваю на вопросительный взгляд барона. Потом поясняю:
– Они просто боятся не успеть. Торопятся. Их нужно успокоить, дать понять, что они не одни. Но энергию они забирают… Я сорок дней не могла их поднять, не было сил. Их укладывали в шаль, которую вешали мне на шею, и так я их кормила. Потом всё восстановилось. Наши дети ни разу не оцарапали меня. Хотя клыки и когти… ну ты их видел.
– Они? Алек…
– Двое, Ральф. Ты протянул руки к матери моих детей.
Глава шестая: О том, как страж приносил извинения Воробышку, о прорыве из Бездны, а также о хозяйничаньи Воробышка в Делоне.
Страж по имени Ральф буквально взмыл в воздух, и оказавшись рядом со мной, полоснув себя когтями по руке, протянул мне истекающую алой кровью конечность. Старательно удерживаюсь, чтобы не заорать, перекатившись на другую сторону. Алек спокоен, а Вителлий Север проявляет интерес. Кровь льётся, пропитывая благородный сандал… А регенерация… не "включается".
– Я не знал, Мать стражей. Возьми мою жизнь в уплату за оскорбление.
Алек холодно смотрит на стража, и тот чётко проговаривает ритуальную, судя по всему, фразу:
– Я в твоей воле. А ты в своём праве.
И? Я хочу сказать, что? Как мне из этой ситуации выбираться? Беспомощно смотрю на барона Алека… Получаю индифферентный взгляд. Начинаю злиться. Нет, ну все сама!.. Интересно, что бы ответил папуля? Кровь продолжает течь. Две ступени безнадёжно испорчены. Ага, и балахон мой с одной сандалией уже в крови. Страж начинает пошатываться. Потеря крови сказывается… Мерзавцы! Все трое! Всё, я злая! Начинаю воспитывать.
– Твоя жизнь принадлежит не тебе, страж глубин. И не смей предлагать мне то, чем не владеешь. Кто займёт твоё место на границе? Я?!! Мне это не по силам. Каждому своё, страж.
Интонации благородного Кассия Агриппы заставляют тянуться в струнку всех присутствующих. Вителлий Север злится, но молчит. Алек улыбается, Ральф… плавно опускается на колено. Ноги не держат, понятно…
– Сделать тебе перевязку?
Яда в моём голосе хватит на всех змей… Вон как зашипели обрадованно. А я, опомнившись, говорю с упрёком:
– Амуницию нам верни. И оружие.
Барон Алек занимается перевязкой. Кровь остановилась сразу после моей отповеди. В комнату почтительно заглядывает один из зáмковых стражников. Страж Ральф отдаёт ему команду принести наши вещи. Все вещи.
Быстро одеваемся. Вещи вычищены. Холодное оружие – тоже. Импульсные пистолеты не трогали. Но, на всякий случай, мы с мужем их разобрали и собрали. Алек высоко поднял бровь, удивляясь как меня вымуштровали за эти годы. Не стала швырять в него ножи. В зáмке Делон поговорим. Вителлий Север тоже молчит. Правильно! Никаких раздоров при посторонних. От семейной идиллии начинает сводить зубы. Интересно, в зáмке стража Ральфа его женщины и их мужчины живут большой дружной семьёй?