Проснулась за час до рассвета, как всегда в баронствах. Привела себя в порядок и надела комбез и берцы. Собаки, неведомо как просочившиеся в спальню (тоже через стены ходят?!!), прыгают вокруг меня, предчувствуя прогулку. Барон наблюдает за мной из под ресниц. Спихнула его с кровати. Нечего разлёживаться!
– Я, – в лабиринт, барон Алек. Там есть какие-нибудь новшества о которых мне следует знать?..
– Три минуты, баронесса, и я присоединюсь к тебе.
Через три минуты мы, проскочив сквозь стены, выбежали через боковой выход. Точнее, это я выбежала. Барон Алек плавно скользит рядом. Я периодически посматриваю, касается ли он земли, и вокруг меня струится шелестящий смех. Барон веселится. Собаки радостно скачут вокруг нас. Вот так весело и непринуждённо прошли три уровня. И добежали до… озера? Его не было здесь! Или мы идём другой дорогой? Барон заскользил по воде, как паук-водомерка, а я растерянно остановилась. Я по воде ходить не умею. Это только мастеру боевых искусств под силу. Ага, и святые ещё ходили. Я, не являясь ни тем, ни другим, – не умею. Собаки тревожно заскулили… Роскошный жест правой руки… Светящаяся белизной тонкая кисть приглашающе протянулась ко мне… Висеть на руке? В том, что барон в состоянии меня удержать на весу, я не сомневаюсь, но… Но! Вспомнила, что вроде бы, если очень быстро переступать с ноги на ногу, то можно удержаться за счёт поверхностного натяжения. Зажмурилась и шагнула, уцепившись за барона (мужа! – он называет себя моим мужем), мгновенно очутилась у него на руках, и мы уже на противоположном берегу. Барон отпускать меня не собирается, хотя я возмущённо высвобождаюсь. Ага, только у барона руки длиннее.
– Воробышек, не вырывайся. Мы идём усложнённым маршрутом. Ты же хотела увидеть сатх?
– Я могу идти сама, барон Алек!
Злобно шиплю, не хуже сатх… Нет, хуже! Потому что когда из бокового тоннеля раздалось шипение, я вцепилась в барона, прижавшись к нему. Он, конечно, обещал, что сатх меня не тронут… Защищать будут, сказал! Что-то мне не верится, уж больно шипение недоброе. Насчёт доброты я, конечно, загнула. Скажем так… прохладный приём…
Смотрю во все глаза в темноту тоннеля. От шуршания, издаваемого чешуёй, по коже маршируют крупные, величиной с грецкий орех, мурашки. Барон прижал меня крепче. Сердце его бьётся ровно, ледяной ужас успокаивающе поглаживает меня. Причём в таких местах, до которых руками не дотянуться! Начинаю злиться… А под потолком тоннеля наконец-то загораются два красных глаза. Всё-таки они разумны! Столько холодной злости в безмозглой твари быть не может. Или может? Патологическое желание погладить сатх усиливается. Наверное, это я – безмозглая.
Слышится шипение-вопрос… Или это ощущение от змеиной ауры? Собаки барона порыкивают, но как-то неубедительно. Хвосты поджаты, а сами… Нет! Они не прячутся за барона, они… соблюдают дистанцию. Хотя, я думаю, что если барон прикажет, собаки бросятся рвать змеищу, невзирая на то, что у неё клыки длиной с мою ладонь. Ага, и от яда камень плавится… Показалась морда… Приближается… Плотнее прижимаюсь ка барону, хотя куда уж плотнее! Ещё чуть-чуть и за спину к нему продавлюсь. Пурпурные огни в красных глазах всё ближе… смотрим с сатх в глаза друг другу. Какой… древний разум. Плавно протягиваю руку. Держу на виду, позволяя "считать ауру", как делал Алонсо. Интересно, удалось бы Алонсо поладить с сатх? Прохладные чешуи гладкие и очень… живые. Мне трудно определить своё ощущение одним словом. Но, по-моему, в чешуях сатх рецепторов не меньше, чем в подушечках пальцев у человека. А, может, и больше! Провела кончиками пальцев вдоль головы от носа к шее… потом, не удержавшись, погладила "брови". Длиннющий раздвоенный язык щекотно коснулся моей щеки, лба, второй щеки… В общем, познакомились. Барон, со мной на руках, шагнул в сторону, открывая выход из туннеля, и сатх величаво двинулась (двинулся?) к озеру.
– Они в этот период меняют кожу. Потом купаются. Хорошо, что ты не испугалась, Воробышек.
– Я испугалась. Потом прошло… А "они" – это сколько? Зигги говорил пара-тройка…
– Я их не считаю, Воробышек. Сатх сами регулируют свою численность.
Не стала спрашивать, КАК регулируют. Вспомнила, что хотела задать другой вопрос.
– Ты сказал, что барон Витольд-младший умер и забыт. Это, насколько я помню, предполагает смерть в поединке. Вителлий Север? Поэтому они так удивились?