Вителлий Север отбросил изломанное тело клона, и направился ко мне. Смотрю на убийцу, не опускаю глаз. Дурнота накатывает волнами… Но нельзя показывать слабость. И Алонсо был не прав, говоря о непротивлении. С легатом-прим так нельзя. А вот как… Как общаться с маньяком?!!
Инстинкты решили всё за меня. Когда Вителлий Север протянул ко мне руку, я отстранилась, и яростно прошипела:
– У тебя руки в крови, Вителлий Север. Не дотрагивайся до меня!
Голос мой пропал от страха и от злости. Но консулу не обязательно об этом знать. Пусть думает, что я шиплю только от злости. Ага, все женщины – кошки! Рыдать нельзя. А хочется! Себя жалко очень! Ведь не выпустит!
– Кариссима… Руки… У меня душа в крови… Все эти годы я по тебе кровью исходил… Ты хотя бы вспоминала обо мне? Кариссима?
– Я выбросила тебя из головы, сразу же, как только убедилась, что граница закрыта.
Вошла в ипостась дорогой мамочки. А точнее, ледяной кобры. И сразу голос вернулся…
– А для чего ты мне это говоришь? Кариссима?
Мягкий упрёк в голосе и восторг на самом дне ледяных глаз. Консул воспитывал из моей копии любящую женщину. И воспитал. И убил. Потому, что, на самом деле, ему нужна рядом "дорогая мамочка". Никак не может забыть, что родная мать отказалась его видеть. Я ведь и раньше периодически включала "дорогую мамочку". Когда Вителлий Север впадал в ипостась "Лютый". И он приходил в себя. Почему я никогда не задумывалась о причинах?.. Или я повзрослела только сейчас?
– Почему ты убил эту несчастную девочку? Она любила тебя.
– Кариссима… Это всего лишь тело. Она больше не нужна.
– Правильно, легат-прим. Тебе нужен только её труп. Так?!!
– Да, кариссима… Пойдём домой.
Выстрелил из револьвера в тело клона, исключив опознание метки. Метки у клона нет и быть не может. А всё остальное, вплоть до отпечатков пальцев, – моё. Здесь останутся следы побоища, в котором погибла герцогиня Миранда де ла Модена-Новарро. Бросил револьвер в то, что осталось от людей дона Хосе. Взял из моих рук свой плащ, закутал меня в него, как в паллу, и, подхватив на руки, внёс в открывшийся портал. Отнюдь не в резервацию, а в поместье. Только в другое. Под другим небом.
Портал открылся на обзорной площадке. На крыше огромного особняка. Старого. Судя по деревьям в парке, поместье существует больше тысячи лет. Смотрю и понимаю, что вот это и есть родовое гнездо Вителлиев Северов. Всё чётко, строго, никаких отклонений от заданных форм. Если в поместье на Новом Вавилоне был лесок с оврагами, полянами, озерцом, то здесь – огромный парк. Никаких оврагов и лужаек. Ощущаю себя в модифицированной казарме… Цветники, фонтаны, беседки присутствуют, конечно, но… Но! Гулять здесь возможно только строевым шагом. Энергетика места такая.
– А где гауптвахта?
Консул с интересом посмотрел на меня.
– Кариссима, к чему вопрос?
Пожимаю плечами. Мы оба старательно делаем вид, что ничего не случилось. Для всей Империи – так оно и есть. Ну, жена консула, зажравшись, впала в депрессию. Ага, не знала, чего ещё пожелать…
– Так… Интересно стало. Ты вырос здесь?
– Да. И наши дети будут расти здесь. До пяти лет.
Смотрю на консула, не зная, какими словами спросить… Вителлий Север разрешил мои сомнения:
– Контракт нашего старшего сына скоро закончится. Вителлий Флавиан навестит нас. Тит приедет на каникулы. Марий… Если ты пожелаешь его видеть, я дам ему отпуск.
– Что не так с Марием?
– Кариссима, с твоими детьми всё в порядке. Клон не смогла наладить с ними отношения. Я увёз её сюда. Объявил, что у тебя послевоенная депрессия. Манлий подтвердил.
– Кто ещё в курсе? Кроме Манлия? Отец?
– Кассий Агриппа приказал изготовить твой клон, кариссима. Незачем кому-то знать, что наша охрана несовершенна настолько, что позволяет забрать жену консула Империи из его постели. Благородная Юлия не в курсе. И была очень обижена на тебя. Пока Манлий с нею не поговорил. Она приносит жертвы, моля богов о твоём выздоровлении.
Мирно беседуя, танцуем по площадке. Вителлий Север делает крохотный шаг ко мне, я – ускользаю. Но бегать мне недолго… Начинаю дрожать. Консул останавливается, и тихо спрашивает: