27. Папа уговаривает тиранов не преследовать своего короля
Тем временем[201] папа Стефан[202] направил в Галлию послом славного мужа, именем Дамасия, с посланием от апостольского престола, содержащим повеление папы, чтобы провинциальные владетельные сеньоры не медля признали своим королем Людовика и более не преследовали его, словно враги. А если не подчинятся, да поразит их анафема. Когда епископы Реймского диоцеза узнали об этом, они сразу собрались и горячо обсуждали проклятие, которое они навлекут на себя, если не раскаются. Положили послать к Хериберту и смиренно спросить у него, когда же он придет к герцогу и уговорит его признать короля, открыв ему опасность анафемы и объяснив, какая им грозит погибель, если не убоятся презирать и преследовать своих повелителей. Эти уговоры не имели никакого успеха. Вышеназванный папа сразу отправил другое посольство к Реймской церкви, чтобы снять с Хугона епископский паллиум[203], объявив повеление папы, чтобы галльские сеньоры прекратили преследовать своего короля и сверх того, чтобы относились к нему с великим почтением. А если в предписанный срок этого не исполнят, то зачинщики этого предприятия и их сообщники или сочуствующие будут подвергнуты ужасной каре — анафеме. Если же они охотно повинуются апостольскому повелению, пусть отправят в Рим послов, которые доложат папе об их расположении к своему королю. И даже так не убедили тиранов, но в то время, как они непрестанно добивались погибели короля, то, напротив, их интересы пострадали.
28. Король совещается с герцогом Вильгельмом через посредничество графа Ретгера
Король, вняв добрым советам, отправил Ретгера, славного мужа, к Вильгельму, герцогу пиратов, чтобы тот выступил от его имени. Тот наилучшим образом исполнил посольство в пользу короля и там и умер. Все же прежде он успешно уговорил герцога. Ведь немного времени спустя тот отправил к королю свое посольство и изъявил преданность ему; король оставил ему Руан и осыпал несметными дарами[204]. После этого и другие убоялись и своевременно отправились к королю. Итак, Вильгельм, герцог аквитанов[205], и Алан, герцог бриттов[206], узнав, как король позаботился о пиратах, поспешили приехать. Они явились к королю, изъявили ему свою преданность и поклялись служить ему. Итак, собрав их, король выступил с ними на тиранов Хугона и Хериберта, чтобы встретиться и поговорить с ними на берегу реки Уазы. Тираны, подозревая, что появится королевская конница, приняли меры и разрушили мосты, и все лодки отогнали к другому берегу. А сами со своими людьми расположились на противоположном берегу реки. Только две лодки сновали туда и сюда и так они разбирали свой спор через посредников. Наконец заключили мир, обменялись заложниками и разошлись к себе.
29. Король Людовик приходит к согласию с Оттоном, а через посредничество Оттона и с Хугоном
Король, отпустив с миром сеньоров, повернул с небольшим сопровождением в Бельгику, чтобы встретиться с Оттоном, сестру которого он взял в жены. Их совещание было отмечено большим согласием, и они установили, на каких условиях заключают взаимную дружбу. И, закончив переговоры, король возвратился в Лан. Оттон же всячески старался вернуть Хугону милость короля[207]. Он по-дружески убеждал его многими речами и вызвал в нем некоторый страх, так как тот противодействовал своему королю и не убоялся преследовать господина, и заставил его вернуться к королю; и в подходящее время, отправив послами мудрых людей, отвез его к королю и помирил с ним.
30. Сеньоры съезжаются к королю и Вильгельм учиняет волнение во время совещания
Король вернул герцогу прежнюю милость, так как тот отличался и доблестью, и военной силой, за ним в свою очередь возвратились и другие. Итак, все вернулись к королю, и король объявил, что через тридцать дней в королевском поместье Аттиньи состоится совещание знати[208]. И в установленный срок король прибыл туда с правителями провинций, то есть с Хугоном по прозвищу Великий, с Арнульфом Теруанским, Вильгельмом, герцогом пиратов, и с тираном Херибертом, присутствовал и саксонский король Оттон. Король Людовик расположился в особом покое с королем Оттоном и сеньорами, только герцога Вильгельма гуда не допустили, неясно, умышленно или же случайно. Долго он ждал снаружи, пока его позовут, и лелеял в душе гнев. Вконец разозлившись, он взломал запертые двери, ведь был человеком силы и храбрости чрезвычайной, и в ярости ворвался к ним. Ворвавшись, он увидел переносное ложе. На нем в изголовье, повыше, сидел Оттон, а король скромно устроился в изножье. Напротив них Хугон и Арнульф, расположившись на двух стульях, следили за ходом совещания. Вильгельм не стерпел обиды, наносимой королю: «Не следует ли, — говорит, — мне вмешаться? Разве не вызывает отвращения позор предательства?» И, приблизившись, сердито сказал: «Поднимись-ка, король!»[209] Король сразу поднялся, и герцог сел сам. И сказал, что непристойно, когда король сидит ниже, а кто-либо другой — выше. Поэтому следуег Оттону встать и уступить место королю. Оттон, охваченный стыдом[210], поднялся и уступил место королю. Итак, король сидел выше, а Вильгельм ниже всех.
203
204
207
208
210