Она кончила — и слезы дождем хлынули из ее глаз. Чжоу стало жаль бедную девушку, он обнял ее, вытер ей рукавом щеки и сказал:
— Я докажу тебе, что я настоящий мужчина. Обещаю исполнить твое желание. Я бы и сам сделал это, даже если бы ты меня об этом не просила.
Пэй улыбнулась сквозь слезы.
— Какой-то поэт сказал однажды: «Женщина на дело решится — сперва подумает, мужчина на дело решится — потом передумает». А помните историю Ли И и Хо Сяоюй? Если вы действительно обещаете помочь мне, напишите об этом!
С этими словами она протягивает ему кусок белого шелка, и Чжоу пишет на нем:
Пэй прочитала внимательно, свернула шелк и спрятала его у себя на поясе.
Настала ночь, и это была ночь их любви, и они любили друг друга жарче и нежнее, чем молодой Цзинь и любезная его сердцу Зимородочка или юный Вэй и его возлюбленная Прелестница…
Утром Чжоу спросил между прочим, чьи это голоса раздавались в саду накануне.
— Неподалеку отсюда, за ручьем, — ответила Пэй, — высится богатая усадьба. Когда-то ею владел первый министр Лу, а теперь там живет его вдова с сыном и дочерью. Иногда вдова устраивает званые вечера и приглашает меня спеть и станцевать ее гостям. Вчера она как раз прислала за мной слугу, но я принимала вас, поэтому сказалась больной и не поехала к ней.
С этого дня Чжоу, увлеченный девушкой, проводил с ней все свое время, ни с кем другим не виделся, никуда не отлучался. А Пэй услаждала его вином, стихами и игрой на комунго.
Как-то раз незадолго до обеда кто-то постучал в ворота и спросил, дома ли барышня Пэй. Это был слуга вдовы первого министра, он привез письмо: «Сегодня я устраиваю небольшой пир, без Вас он состояться не может, поэтому посылаю за Вами слугу и коня. Прошу Вас не отказываться и приехать». Пэй показала письмо Чжоу.
— Если знатная дама приглашает вторично, отказываться неудобно — я должна ехать.
Она привела в порядок прическу, наложила румяна и пудру, переоделась и пошла. Чжоу просил ее вернуться до ночи. Он проводил ее до ворот и все повторял свою просьбу. Пэй легко, словно ласточка, вспорхнула в седло — и конь помчался, словно дракон, и вскоре они исчезли из виду в зарослях ив.
Оставшись в одиночестве, Чжоу никак не мог занять себя чем-либо и в конце концов решил последовать за Пэй. Он вышел за ворота, свернул налево, дошел до арочного моста через ручей и увидел на пригорке высокий дом, который, казалось, упирается прямо в небо. С первого взгляда было ясно, что это дом большого вельможи: искусной резьбой украшены перила, круговая терраса обрамлена зелеными ивами и красными цветами абрикоса. Из окон дома доносились звуки свирели и цитры, а когда музыка умолкала, слышались веселые возгласы и смех. Меряя шагами мост, Чжоу сложил стих и записал его на столбе:
Пока он размышлял, ждать ему Пэй на мосту или возвращаться домой, солнце склонялось все ниже, и вскоре зеленые холмы окутались вечерней дымкой. Но вот в воротах усадьбы показались молодые девушки на конях: седла украшены золотом, уздечки яшмой, блеск драгоценных камней слепит глаза. Чжоу спрятался в пустом доме на краю дороги и стал высматривать Пэй среди всадниц. Но ее там не было. В голову ему полезли дурные мысли. Все же он вернулся на мост и решил ждать ее там. Надвигалась ночь, в двух шагах ничего уже не было видно.
Оставаться дальше на мосту не имело смысла, и Чжоу двинулся к усадьбе первого министра. Вошел в ворота, огляделся: никого. Приблизился к дому, обошел его со всех сторон: ни души. Бродя по саду в поисках Пэй, он набрел на заросший лотосами пруд, здесь же вилась еле заметная тропинка. Он ступил на эту тропинку и через несколько десятков шагов оказался перед небольшим изящным павильоном, увитым виноградными лозами. Чжоу осторожно приблизился к полуотворенному окну, но почти ничего не увидел: свечи заливают комнату ярким светом, в глазах пестрит от бисерных занавесей, где-то вдалеке мелькают, словно в театре теней, зеленые кофты и малиновые юбки. Он подошел к двери, приоткрыл ее и заглянул внутрь. На богато украшенном резьбой и инкрустацией белом возвышении сидит, слегка наклонясь вперед, женщина лет пятидесяти в фиолетовой шелковой кофте, лицо ее еще хранит следы былой красоты — конечно, это вдова первого министра Лу. Неподалеку от нее — девушка лет четырнадцати-пятнадцати: волосы убраны в прическу, напоминающую облако, бело-розовое личико, ясные, как рассвет, глаза, губы украшены улыбкой — весь ее облик вызывает в памяти осеннюю луну над чистой рекой или прекрасный цветок, окропленный утренней росой. Прелесть девушки вскружила Чжоу голову, он едва удержал рвущийся из груди крик восторга. И сидевшая между вдовой и девушкой Пэй Тао показалась ему теперь вороной среди фениксов, простым камнем среди жемчужин.