История цветов [Корейская классическая проза]

Вдова предложила Пэй бокал вина, но та почтительно отказалась и сказала, что торопится домой. Вдова подняла брови в удивлении.

— Прежде ты никогда не уходила так рано. Что же изменилось сегодня? Может, тебя ждет возлюбленный?

Пэй запахнула ворот кофты и тихо ответила:

— Вы всегда были добры ко мне, и я открою вам все как есть.

И она рассказала вдове о встрече с Чжоу, о том, как они полюбили друг друга. Не успела вдова и слова сказать, как ее опередила красавица девушка:

— Матушка, не следует омрачать долгой разлукой медовый месяц влюбленных!

Вдова улыбнулась и отпустила Пэй.

Чжоу чуть ли не бегом вернулся домой, откинул одеяло, лег и притворился спящим. Вскоре прибыла и Пэй. Она разбудила его и первым делом спросила:

— Что вам сейчас снилось?

В ответ Чжоу продекламировал стих:

Под облаками Яшмовой террасы
Летал во сне я,
И среди хоро́м в тиши ночного часа
Я видел Фею!

Пэй недоверчиво взглянула на него.

— И кто же эта ваша фея?

Чжоу снова ответил ей стихом:

Проснулся я — и вновь увидел Фею.
Она несет мне счастье в час полночный,
И в комнату проникли вместе с нею
И лунный свет, и аромат цветочный!

Потом он обнял Пэй и сказал:

— Ты и есть моя Фея!

Пэй улыбнулась: отныне она будет отзываться только на это имя!

Чжоу спросил ее, почему она так поздно вернулась, и Пэй охотно объяснила:

— Когда кончился прием, вдова отправила всех гостей и девушек из Зеленого терема домой, а меня повела к дочери. Мы пили вино и разговаривали, потому я и припозднилась.

Чжоу стал расспрашивать Пэй о дочери первого министра. Вот что она ему рассказала:

— Ее зовут Фанцин, ей почти пятнадцать лет, она красива и скромна, прекрасно поет и слагает стихи, искусно вышивает разные узоры — мне до нее далеко. Вчера она сложила стихи и захотела положить их на музыку. Я ведь когда-то изучала искусство благозвучий, вот вдова и попросила меня помочь дочери.

Чжоу заинтересовался стихами Фанцин, и Пэй продекламировала их ему:

Стал сад весною пенно-белым,
Все ароматом сладким дышит.
В притихшем доме опустелом
Лишь ветер занавесь колышет.

Вот утка в полумгле закатной
Одна на камне притулилась,
А стая в заводи прохладной
Купаться парами пустилась.

На дамбе дымка скрыла ивы
Как бы куском прозрачной ткани,
И их ветвистые извивы
Раскачиваются в тумане.

А девушка, из дома выйдя,
Облокотилась на перила.
Ее глаза глядят, не видя, —
Их грусть-тоска слезой укрыла.

Там ласточки зовут друг друга,
Тут соловей выводит трели —
В мой дом и сад, во всю округу
Пришла весна на самом деле.

Опять комунго́ взяла я в руки —
И снова песни зазвучали.
Кому откроют эти звуки
Всю глубину моей печали?

Чжоу был восхищен: в каждой строке этого произведения он ощущал незаурядный поэтический дар дочери первого министра. Однако, желая скрыть от Пэй свое впечатление, процедил небрежно:

— Такими вот незамысловатыми стишками худосочные девы из знатных семей изливают обычно по весне свое любовное томление. Нет, мне больше по душе поэмы стародавних поэтесс, вроде Су Жолань. И еще мне нравятся твои стихи, дорогая моя Фея!