Группа маньчжур, забрав все это, удалилась с важным видом, не проронив ни звука.
— Тыннён действует, конечно, искусно, — заметил Чо. — В прошлом году из таких вещей, как зимние шапки, ножи, кошели, что-нибудь да пропадало. Но если затеять открытый шум и кого-нибудь одного как следует отругать, то остальные не посмеют. Будут смущенно переглядываться и в мрачном настроении расползутся по своим щелям. Не сделаешь так, и за три дня не управишься с этой заставой.
Тут примчался наш военный чин и доложил:
— Ревизор заставы и фэнчэнский военачальник изволили выйти из таможни.
Посол и два его заместителя друг за другом вошли на заставу. Возвратился копьеносец из Ыйчжу, посланный давеча с донесением.
Войдешь в эти ворота, а за ними — китайская земля. Здесь кончаются вести с родины. Я постоял, поглядел с тоской на восток, а потом повернулся и сразу зашагал на заставу. Справа от дороги стояло здание управы, крытое соломой. Все, начиная от ревизора с военачальником и кончая местными переводчиками, сидели на стульях в соответствии со своими чинами, а наш главный переводчик и нижние чины стояли перед ними, почтительно сложив руки.
Когда посол прибыл сюда, конюх приказал слугам поставить повозку и дать отдохнуть лошадям, они повернулись и быстро отъехали. Заместитель посла и сопровождающий его чиновник тоже решили поторопиться. Они так старались помочь друг другу, что, глядя на них, мы хохотали до упаду. Младшие чиновники и толмачи сошли с коней и прошли мимо пешком, лишь один Пён Кехам проехал верхом. Тут один из маньчжур, сидевший на последнем месте, вдруг заорал по-корейски:
— Безобразие! Безобразие! Сколько именитых людей сидит здесь, а эти низкие чины из иностранцев позволяют себе поступать так бесцеремонно! Быстро доложите господину послу, пусть их высекут!
Хотя голос у него был уверенный и глотка луженая, но выглядел как заигрывающий ребенок или подвыпивший гость, который несет всякую чушь. Этого маньчжурского толмача звали Шуань Линь. Наш главный переводчик тут же ему ответил:
— Это наш главный лекарь. Он в первый раз отправился в такой путь, не знает здешних правил. Лекарь получил приказание оберегать господина посла — в этом его служба. А его высокородие, господин посол, тоже не могут поступать по своей воле. Ведь все наши высокие господа чиновники с почтением взирают наверх и стремятся постичь думы государя-императора, который полон любви к малым детям своим. Если не стараться проникнуть в это, разве сумеешь познать меру великодушия великого государя?
Все согласно закивали головами, про себя втихомолку ухмыляясь.
— Совершенно верно! Совершенно верно!
Лишь один Шуан Линь не угомонился, орал, выпучив глаза. Злость все не отпускала его. Главный переводчик подмигнул мне и отошел.
У дороги я встретил Пёна.
— Ну и отлаяли! — проговорил он.
— Еще чуть — и оплеуху бы схлопотали, — сказал я, и мы оба, громко расхохотавшись, весело пошли рука об руку, оглядываясь по сторонам и восхищенно вздыхая.
Домов на заставе было не более двадцати-тридцати, все, как один, высокие, со многими покоями, и выглядели явно процветающими. В тени ив мы заметили зеленый флажок питейного заведения, развевавшийся на бамбуковом шесте. Мы вошли, держась за руки, а там все внутри заполонили корейцы. Босоногие, с растрепанными волосами, они расселись на стульях и громко галдели. Увидев меня, они тут же вскочили и выбежали вон. Хозяин разозлился:
— Эти тупоголовые чиновники вечно сбивают чужую торговлю, — проворчал он в сторону Пёна, но тут Тэчжон похлопал хозяина по спине.
— Э-хэ, не болтай-ка зря языком! Нашим двум господам надо бы выпить лан вина, а тогда уж и в дорогу можно отправиться. А эти черти… да как они смеют рассиживаться на стульях? Шляются тут взад-вперед, то уйдут, то придут. Выпил — заплати за вино, не успел еще — веселись и пей! А вы, господин, не беспокойтесь особенно, просто зачерпните для начала четыре лана вина.
Хозяин тут же надел на лицо улыбку:
— Почтенные путники уйдут — и никогда их больше не увидишь! А эти черти нашумят, все перевернут, наедятся задарма и исчезнут как дым. Как взять с них плату за вино?
— Вы, господин, не извольте беспокоиться, — снова заговорил Тэчжон. — Эти два господина как поедят, тут же встают и уходят, а я сразу возвращаю их обратно в винную лавку, чтоб расплатиться.