— Если бы это произошло, то за вашу огромную милость, господин Пак, мне трудно было бы отблагодарить вас даже после смерти.
— Вот уже несколько дней мы сидим здесь из-за наводнения, — сказал я. — Так нудно тянутся эти долгие дни. Может быть, у вас найдутся какие-нибудь книги почитать. Не одолжите ли вы мне их на несколько дней?
— У меня нет ничего особенного, — ответил Фу. — Вот разве что… Когда я был в столице, мой родственник, господин Си, открыл мастерскую, где резали доски для ксилографической печати. Называлась она «Зал, полный птичьего пения». Я взял с собой один перечень книг. Если хотите развеять скуку, я дам вам посмотреть. Но у меня к вам есть просьба. Когда вы придете к себе на постоялый двор, может быть, найдутся у вас очищающие пилюли или искусно сделанные корейские веера? Пошлите их в подарок вашему случайному знакомому. Поистине, это будет знаком вашего искреннего расположения. А книгу взять ведь никогда не поздно.
Тут я понял, что его внешность и манера речи были весьма вульгарными. Говорить мне с ним было не о чем, да и сидеть больше не хотелось. Простившись, я встал, а Фу, стоя у двери, провожал меня, почтительно сложив руки.
— Может, вы торгуете тонким корейским шелком? — спросил он напоследок.
Я ничего не ответил и ушел.
— Ну как, удалось что-нибудь посмотреть? — встретил меня вопросом посол. — Я беспокоился, не получили ли вы тепловой удар.
— Встретил тут одного старого учителя, — ответил я. — Маньчжур, да еще вульгарен, и разговор повел недостойный.
— Раз уж у нас есть то, что он просит, стоит ли жалеть одну пилюлю или веер? Зато вы посмотрите, что это за список книг, — посоветовал мне посол.
Тогда я послал к учителю Сидэ с пилюлями для очищения духа и веером в форме рыбьей головы. Сидэ тотчас возвратился, держа в руках маленькую книжку в одну страничку, величиной с ладошку. В ней сплошь была пустая бумага, а перечень книг состоял всего из семидесяти названий небольших сочинений маньчжурских авторов. Все это уместилось на нескольких листочках, и за это потребовать такую непомерную цену! Как не стыдно! Но я попросил это, чтобы хоть чем-то занять глаза.
Мы переписали эту книжицу вместе с Чоном, чтобы потом в книжной лавке выяснить, насколько ценны эти книги. Посылая Сидэ вернуть книгу, я наказал ему:
— Передай ему, господин, мол, сказал, что все эти сочинения у нас есть и он даже смотреть не стал.
Сидэ, возвратившись, сказал:
— Фу услышал то, что вы велели передать, и лицо у него стало растерянным. Он подарил вам платок.
Платок был длиной в два с лишним чхока, новый, из тонкого черного шелка.
4-й день (день металла и дракона). Всю ночь до рассвета лил дождь, и мы не поехали. Я то читал сочинения Ян Шэня, то играл в шашки — пытался разогнать скуку. Помощник посла и его сопровождающий собрались в комнате хозяина и, позвав других спутников, принялись обсуждать, как переправиться через реку. Прошло много времени, пока они не разошлись, но ничего хорошего так и не придумали.
5-й день (день металла и змеи). Рассвело. Не поехали из-за наводнений. Наш хозяин открыл дымоход под полом, взял лопатку на длинной ручке и стал выгребать золу. Я тут же начал рассматривать устройство дымохода. Для теплого пола сначала сооружают фундамент высотой в чхок, разравнивают, а потом в шахматном порядке расставляют куски кирпича — делают опоры и затем сверху мостят тоже кирпичом. Поскольку по толщине все кирпичи одинаковы, то, разбивая их для опор, не нарушают ровную поверхность пола. Дымоход очень низкий, едва просунешь руку, если понадобится добраться до опор и передвинуть их, чтобы изменить ходы для огня. Огонь, попадая в дымоход, проходит по всем его изгибам так, будто его кто-то протаскивает. Поэтому пламя гонит золу по всем ходам, которые как бы глотают огонь попеременно и выплевывают в трубу все, что захватывают по пути. А в трубе сделано углубление в один чан с небольшим. У нас в Корее его называют «собачьей лежанкой». Зола, гонимая огнем, падает в это углубление, постепенно его наполняя, поэтому раз в три года его открывают, чтобы выгрести оттуда золу.
Топка открывается сверху, и дрова вставляют туда вертикально, а возле очага землю выкапывают наподобие большого чана. Сверху его закрывают каменной крышкой и заравнивают землей. Так в середине образуется пустота, которая дает тягу. Она и гонит огонь по дымоходам, и дым не просачивается в помещение. Дымовую трубу устраивают так. Сначала выкапывают яму по форме чана, потом из кирпичей складывают своего рода ступу, высотой до крыши. Дым прямо втягивается в эту трубу. Это устройство весьма хитроумно, но если в трубе есть трещина, то даже тоненькая струйка ветра может загасить огонь в очаге. Вот почему в нашей стране, используя систему теплых полов, всегда беспокоятся, что огонь выплеснется наружу, и не допускают, чтобы нагревался весь пол. Все неприятности случаются из-за трубы. У нас деревянные решетки пола обклеивают бумагой, а чан обшивают досками и обмазывают глиной. Потом глина начинает трескаться, бумага рвется и отваливается, а доски рассыхаются, и тогда дым свободно просачивается в помещение. Стоит подуть ветру, как деревянная труба становится бесполезным устройством.