Выслушав удивительный замысел Хо, Ли Ван с сомнением покачал головой.
— Наши вельможи строго блюдут старинные устои — кто же осмелится ослушаться их: остричь волосы и надеть маньчжурский халат?
И тут Хо взорвался.
— А кто они такие, эти твои вельможи? Недавние дикари из инородцев, нагло пролезшие к власти! И что за устои они хранят? Носить траурные одежды — белые рубахи и белые штаны? Связывать волосы в пучок на темени по примеру южных варваров? Когда-то Фань Уци не пожалел собственной головы, чтобы отомстить врагу, а Улин-ван не постыдился натянуть на себя чужеземный наряд, лишь бы не дать свой народ в обиду! А ты и тебе подобные ради спасения великого Китая жалеете свои прически и не хотите расстаться с широкими рукавами, которые все равно мешают вам скакать верхом, рубить саблей, колоть копьем, стрелять из лука и метать камни. Вот и все ваши «устои»! Я впервые в жизни ввязался в государственные дела, я предложил тебе три плана — но ты от всех отказался. И после всего этого ты еще считаешь себя верным вассалом государя? Да разве верные вассалы такие? Тебя обезглавить мало!
Хо стал шарить под рукой, ища нож, чтобы заколоть негодяя. Ли Ван страшно перепугался, выскочил в окно и дал дёру.
На следующее утро он все-таки снова пришел к Хо — но того уже и след простыл».
Я кончил свой рассказ. Кто-то из присутствующих сказал:
— Сдается мне, этот Хо вовсе не кореец. После падения династии Мин многие китайские патриоты стали искать убежища в Корее — видимо, и Хо был из их числа, так что настоящая фамилия у него скорее всего другая. В народе об этих беглецах ходят разные истории — вот одна из них.
«Начальник управы Чо Кевон получил повышение и стал инспектором провинции Кёнсан. Однажды отправился он проверить чиновничьи службы в город Чхонсон и наткнулся на двух монахов, спавших посреди дороги. Слуги инспектора закричали, чтобы они освободили путь, — монахи не двинулись с места. Слуги стали стегать их кнутами — монахи даже не пошевелились. Слуги попытались оттащить их на обочину — но и это им не удалось. Тогда Чо отозвал слуг и крикнул монахам:
— Кто вы такие, где ваша обитель?
Тут только монахи очнулись от сна, уселись, долго вглядывались недобрыми глазами в Чо и неожиданно выпалили:
— Ты добился должности инспектора пустой болтовней!
У одного из них лицо было круглое и красное, у другого — длинное и черное. Чо сошел с паланкина, желая узнать, как смеют они так непочтительно разговаривать с высоким чином, и вдруг услышал:
— Отпусти слуг и следуй за нами!
Словно одурманенный, Чо велел слугам возвращаться обратно и поплелся вслед за монахами. Уже через час он начал задыхаться, пот лил с него ручьями, он взмолился об отдыхе. Монахи пришли в ярость.
— Всю свою жизнь ты драл глотку да помыкал людьми, ты надевал кольчугу, брал в руки копье, окружал себя охраной и кричал, что готов отомстить за поруганную честь великой Минской династии. Куда тебе! Ты прошел с нами несколько ли, но на каждом шагу стонал, через каждые пять шагов останавливался. Да разве дойдешь ты до Ляодуна?
Наконец остановились они у какой-то скалы, под которой росло дерево. К этому дереву монахи пристроили шалаш, набросали на землю веток и стали устраиваться на отдых. Изнемогая от жажды, Чо попросил воды. Монахи рассмеялись: