И верно! При династии Цзинь некий Хэ Цяо, прослышав о нравах, оставшихся в наследство от Деньги, обрадовался им и скопил несметное состояние — в сотни миллионов! Тогда любовь к ним обратилась у него в страсть, по какой причине Лу Бао и написал трактат, в котором порицал это и призывал к исправлению порядков, заведенных Хэ Цяо.
Жуань Сюаньцзы, имея широкую натуру, не находил удовольствия в заурядных людях. Он стакнулся с последователями Деньги и, опираясь на посох, отправлялся на прогулку, заходил в кабак, и пил там вино.
Уста Ван Ифу никогда не произносили имени Деньги, он называл его просто «эта дрянь». Вот так пренебрегали им честные и прямые люди.
Когда возвысилась династия Тан, Лю Янь назначен был ведать счетом расходов. И поскольку средств не хватало, он просил восстановить методы управления, введенные Деньгой, для удовлетворения нужд государства. Рассказ об этом помещен в «Трактате о пище и деньгах».
Сам Деньга к тому времени давно уже скончался, ученики его расселились в разных местах. Но тут все пустились разыскивать их, а когда находили, возвышали их и вновь начали использовать на службе. Поэтому приемы, введенные Деньгой, были в большом ходу в годы Кай-юань и Тянь-бао. Самому же Деньге императорским эдиктом пожаловали титул Придворного подателя советов и помощника малого казначея.
В правление Шэнь-цзуна династии «Огненная Сун» Ван Аньши, став у власти, привлек на службу Люй Хуйцина; вместе они помогали государю в правлении и учредили плату за зеленые всходы. В Поднебесной тогда начались беспорядки и наступила великая нужда. Су Ши в докладах императору обстоятельно обсудил этот изъян их нововведений и хотел было полностью устранить его, но случилось обратное: он сам попал в западню, после чего был разжалован и изгнан. После этого честные ученые при дворе уже не смели говорить правду.
Но вот на должность первого министра вступил Сыма Гуан. Он подал доклад государю об отмене законов Ван Аньши. По его рекомендации вновь взяли на службу Су Ши. Тогда только последователи Деньги стали понемногу хиреть, уменьшаться в числе и уж более не имели успеха. Сын же Деньги, Кругляк, осуждался людьми своего века за легковесность, а после, когда он стал главным смотрителем вод и парков, обнаружилось, что он наживался в обход законов, и его казнили смертью.
Историк говорит:
«Можно ли назвать верноподданным того, кто, будучи на службе у государя, таит в себе двоедушие ради сугубой выгоды? Деньга сосредоточил все свои духовные силы на том, как обходиться с законом и с правителем. Благодаря дружбе с государем, которого он держал за руку, настойчиво внушая ему свои мысли, он получал от него безмерные милости. Он должен был бы умножать его выгоду, устранять грозящий ему вред и тем отблагодарить за милостивое отношение. А он вместо этого помог Пи присвоить государеву власть и сплотил вокруг себя зловредных сторонников. Да, Деньга не был тем верноподданным, что не заводит связей за пределами царства! Когда же Деньга скончался, его последыши снова вошли в силу и при «Огненной Сун» их стали принимать на службу. Они льстиво примыкали к власть имущим, а честных людей, напротив, ловили в западню. Никому не ведомо, как обернется дело, выгодой или невыгодой, но если бы некогда император Юань-ди последовал совету Гун Юя и однажды утром казнил всех приспешников Деньги, можно было бы все же отвести грядущие беды. Но он перестал ограничивать и проверять прибыли — и вот пороки разрослись и в последующие века. Как можно, чтобы тот, кто предупреждал об этом заранее, однажды пострадал бы от недоверия к своим словам?»
Перевод А. Троцевич.
ЛИ КОК
Бамбучинка
Госпожа была из рода Бамбуков, а звали ее Опора. Она — дочь того самого Огромного Бамбука с берегов реки Вэйшуй, который служил удилищем Цзян-тайгуну, а весь их род произошел от Молодого Бамбука. Предок ее отличался тонким слухом и мог служить дудочкой, поэтому Хуан-ди повелел выкопать его и назначил ведать музыкой{5}. Чудесная свирель Юя, звучавшая во времена благоденствия, — его потомок.