— Стар я уже ныне, — сказал он, — да и талантов у меня нет. Если даже выучу только два иероглифа из этого «Почитания предков», то и того мне хватит вполне!
Даже верхом на коне твердил он эти два слова, а слуге своему наказал:
— Ты не смей забывать эти два слова из «Почитания предков»: напомнишь мне, если я забуду!
А умирая, Сунпхён призвал жену и детей, сказал:
— Жизнь, конечно, дело великое, но ведь и смерть — тоже. Уж как я рад, что умираю и на веки вечные расстанусь с «Почитанием предков»!
Помог стать ваном
Когда Ха Хочжон служил губернатором провинции Чхунчхондо, будущий ван Тхэчжон был еще только великим князем Чонъаном. Чонъан путешествовал по провинции и собирался вернуться в столицу. Ха Хочжон устроил ему у себя дома прощальный прием. Все гости были в полном сборе, Чонъан подносил им заздравные чаши. И вдруг Хочжон, притворившись совсем пьяным, опрокинул поднос с чашками и забрызгал вином платье великого князя. Разгневанный, Чонъан тут же покинул дом Хочжона.
— Сын государев отбыл во гневе, — обратился Хочжон к гостям, — я непременно должен попросить у него прощения!
С этими словами Хочжон быстро вышел из дома, вскочил в седло и последовал за Чонъаном.
— Ваше высочество, губернатор следует за вами! — доложили слуги Чонъану, но тот не обратил на это внимания.
Прибыв к дому, в котором он остановился, Чонъан въехал в главные ворота, сошел с коня. Хочжон въехал вслед за ним и тоже спешился. Чонъан прошел вторые ворота, вошел во вторые ворота и Хочжон. Чонъан вошел в дом, Хочжон — за ним. Тут только Чонъан встревожился, обернувшись к Хочжону, гневно спросил:
— Что это значит?!
— Ваше высочество, опасный заговор! — открылся наконец Хочжон. — Я нарочно опрокинул поднос с вином, о чем весьма сожалею. Однако должен втайне сообщить вам нечто важное!
Тогда Чонъан увлек Хочжона в глубину покоев, в свою спальню, велел доложить о заговоре{17}. Хочжон обо всем рассказал ему. Великий князь спросил, что он думает предпринять.
— Я, ваше высочество, служу моему государю и не мог долго оставаться в бездействии. Правитель уезда Асангун Ли Сукбон по моему приказу под охраной уездного войска должен отправиться в столицу вместе с Пречистой гробницей. Я тоже явлюсь в назначенное место и готов буду оказать помощь в великом деле. Поскольку время опасное, прошу вызвать меня немедленно!
И с тем Ха Хочжон удалился. А Чонъан вызвал Ли Сукбона, велел доложить о предпринятых им мерах.
— Все это сделать так же просто, — сказал Сукбон, — как ладонь перевернуть. Какие могут быть препятствия?
Явившись в столицу вместе с Чонъаном, он при поддержке слуг великого князя и своего уездного войска прежде всего занял Оружейную палату и приказал воинам, одетым в кольчуги, окружить дворец Кёнбокгун. По приказу Чонъана за Южными воротами столицы были воздвигнуты два шатра. В одном поместился сам великий князь, другой занял Ха Хочжон, когда по вызову Чонъана прибыл в столицу. Люди не знали, кто находится во втором шатре, но не сомневались, что человек этот скоро станет первым министром.
Так оно и вышло. Когда Чонъан занял престол, он высоко оценил заслуги Ха Хочжона и Ли Сукбона.
Возлюбленная вана
Ван Чхунсон долго жил в Китае во времена династии Юань. Была там у него женщина, которую он очень любил. Когда пришло время возвращаться ему на родину, женщина вышла проводить его. Ван сорвал цветок лотоса и подарил ей в знак разлуки.
Но забыть эту женщину он не мог, тосковал по ней с утра до вечера. И в конце концов ван послал Икчже разыскать ее. Икчже нашел женщину. Она лежала посреди комнаты и уже несколько дней отказывалась от еды. Язык ее не слушался, она с трудом подняла кисть и написала:
— Эта женщина, — возвратившись, доложил Икчже, — пьет вино в кабачке с молодым мужчиной. Я даже не смог встретиться с нею!
Ван так огорчился, что даже плюнул в сердцах. А на следующий год, в день рождения вана, когда настал черед Икчже поднести государю кубок с вином, он низко поклонился и сказал, что совершил преступление, за которое достоин смерти. Ван спросил, в чем дело. И тогда Икчже подал ему стихотворение его возлюбленной, рассказал, как все было на самом деле.