Лекарь-бедняк
Пэк Квирин лекарем был незаурядным. И если звали его к больному, он никогда не отказывал в помощи, лечил со всем усердием. Причем Квирин никогда ничего не брал за лечение. Оттого дом его был беден, едва-едва хватало средств на одежду и пропитание. Однако Квирин строго хранил душевную чистоту.
— Что за человек, этот старый чиновник, — увидя Квирина, спросил китайский посол, прибывший в нашу страну. — Отчего и платье, и шляпа у него такие изношенные?
— Да это лекарь, — ответили ему. — Он отказывается от платы за лечение, люди и не дают ему ничего. А свою одежду и шляпу он постоянно держит в закладе в харчевне. Потому и ходит в таком отрепье!
Посол переменился в лице и выразил Квирину свое уважение.
Встретился с ваном
Сасон Чхве Чи, после того как выдержал экзамены, много служил на провинциальных должностях.
В одиннадцатый год своего правления{20} ван Сечжо собрал у башни Кёнхвену литераторов и проверял, кто из них на что способен. Чи, декламируя стихи, долго бродил окрест башни и в конце концов неожиданно для себя попал в парк, расположенный позади дворца. А Сечжо, в простой одежде, вышел как раз в этот парк прогуляться. Чхве Чи же, никогда не видевший вана, не поклонился ему в пояс, как следовало бы при встрече с государем.
— Ты кто такой? — спросил Сечжо. — Как посмел самовольно явиться в дворцовый парк и не кланяешься мне, как положено?!
— Я литератор, — ответил Чхве Чи. — А низко кланяться полагается только государю. А вы-то кто такой, что требуете особых поклонов?!
Чхве Чи в душе знал, конечно, что перед ним не простой человек, но думал, что это, пожалуй, сын государев или кто-нибудь из придворных. Он прошел немного вперед, присел на обочине дорожки.
— Послушай-ка, нахал, — возмутился ван, — ты часом не Юань Жан? Ну чего тут расселся?!
Немного погодя явились придворные чиновники и фрейлины, стали почтительно прислуживать Сечжо. Тут только Чхве Чип догадался, что судьба свела его с ваном. Он очень испугался, низко кланяясь, умолял простить его. А Сечжо вошел в беседку Сохёнчжон, велел позвать Чхве Чи, завел с ним разговор о конфуцианских канонах и исторических книгах. На все вопросы вана Чи отвечал обстоятельно, подробно, выказав глубокое понимание смысла обсуждаемых вопросов. Государь остался очень доволен, велел поднести ему вина. Потом Чхве Чи подносили чарки еще и еще, и он каждый раз выпивал все до дна. Однако сколько ни пил, совсем не пьянел, цвет лица у него оставался обычным.
— Да, этот конфуцианец хорошо разбирается в законах природы и разума! — воскликнул Сечжо и тут же назначил Чхве Чи на должность сае.
Пувонгун
Пувонгун, князь Мин Ёхын, каждый день, закончив казенные дела во дворце и возвращаясь домой, заходил к соседу в сад поиграть в шахматы.
Однажды князь так же вот зашел к соседу в простой одежде. А старика соседа дома не было. Ёхын ожидал хозяина, одиноко сидя в беседке. Но вот в дом явился и второй гость — некий писарь. Он спросил у мальчика-слуги, где хозяин.
— Хозяин изволил выйти, а куда — не знаю! — ответил слуга.
А писарь этот служил как раз в подчинении у князя Мина, но совсем недавно и даже в лицо не знал своего начальника. Не знал он и того, что князь сейчас находится здесь. Писарь вошел в беседку, снял обувь и спросил у Мина:
— Вы где проживаете, почтенный?
— Да здесь, по соседству, — ответил Мин.
— А чего это лицо у вас такое сморщенное? Все в складках!
— Да уж какое есть. Что тут поделаешь?
— А вы, почтенный, грамоте знаете?
— Немного знаю. Свою фамилию и имя написать могу, — слукавил Мин.
Заметив рядом шахматы, писарь еще спросил:
— Ну а в шахматы играть умеете?
— Ходить фигурами умею.
— Тогда, может быть, сыграем одну партию?
И они стали играть. Во время игры князь спросил:
— А вы по какому делу пришли в этот дом?
— Да вот пришел представиться самому пувонгуну. Знаю, что он бывает здесь каждый день.
— А если я и есть пувонгун?
— Да уж курице не кукарекать по-петушиному! — воскликнул писарь.
Не прошло много времени, как появился старик хозяин. Он повалился в ноги князю, прося прощения, сказал:
— Ваша светлость! Я-то ведь не думал, что вы и сегодня изволите ко мне зайти!
И хозяин принялся бесконечно извиняться, умоляя простить его, а писарь схватил свои сапоги и в ужасе выскочил из беседки.
— Этот новый писарь хоть и провинциал, — сказал князь Мин, — однако человек он толковый. Старателен, неглуп!