От этой политики оставался один шаг до прямой контрреволюции, благоприятную почву для которой создавала вся деятельность меньшевиков и эсеров. В. И. Ленин накануне июльских событий писал в статье «Из какого классового источника приходят и „придут“ Кавеньяки?», что суть классовой позиции и стремлений мелкой буржуазии, «мечтательно и фразисто-„социалистической“, охотно именующей себя „социалистической демократией“, состоит в том, чтобы хотеть невозможного, стремиться к невозможному». Она хочет занять «среднюю» линию, хотя в обществе ожесточенной классовой борьбы между буржуазией и пролетариатом, особенно обостряющейся во время революции, такой средней линии быть не может. Практически боязнь довериться руководству революционного пролетариата неизбежно заставляла ее довериться руководству буржуазии, а «средняя» линия означала подчинение трудящихся тому классу, который поставляет Кавеньяков. И хотя сами эсеро-меньшевистские лидеры и даже Керенский и не были призваны сыграть эту роль, они являлись «вождями такой мелкобуржуазной политики, которая делает возможным и необходимым появление Кавеньяков… Было бы болото, а черти найдутся»[24].
Именно так и развивались события. Во время июльского кризиса, вызванного провалом предпринятого Керенским наступления на фронте, требование масс «Вся власть Советам!» могло быть осуществлено, если бы не позиция вождей меньшевиков и эсеров, стремившихся сохранить коалицию с буржуазией и кадетов в составе правительства. Буржуазия, накопив силы под прикрытием мелкобуржуазных партий, перешла в наступление. По приказу Временного правительства и с одобрения эсеро-меньшевистского ЦИК. Советов мирная демонстрация трудящихся была расстреляна вызванными с фронта реакционными воинскими частями. После этого Центральные Исполкомы Советов рабочих и солдатских и Советов крестьянских депутатов приняли резолюцию, в которой объявили Временное правительство «правительством спасения революции» и признали за ним «неограниченные полномочия».
По вине мелкобуржуазных партий, которые, по выражению Милюкова, «выступили на защиту буржуазной революции от революции социалистической», возможность перехода власти к Советам и мирного развития революции была упущена, и в результате капитуляции сторонников «чистой демократии» двоевластие кончилось в пользу буржуазии. «Вожди Советов и партий социалистов-революционеров и меньшевиков… окончательно предали дело революции, отдав его в руки контрреволюционерам и превратив себя и свои партии и Советы в фиговый листок контрреволюции»[25]. Этим завершился, по выражению В. И. Ленина, «цикл партийного развития» мелкобуржуазной демократии, начавшийся 28 февраля.
Июльские события не могли остановить развитие революции. После них процесс левения масс ускорился и Временное правительство вместе с поддерживавшими его партиями все больше теряло опору среди населения. В этих условиях буржуазия, требовавшая установления «сильной власти», способной, по словам того же Милюкова, «провести хирургическую операцию» и навсегда избавить страну от большевистской опасности, выдвинула на роль Кавеньяка генерала Корнилова. Получив поддержку на так называемом Государственном совещании, которое В. И. Ленин, точно выражая его сущность, назвал «коронацией контрреволюции», Корнилов потребовал передачи ему всей гражданской и военной власти и двинул войска на революционную столицу. Однако сыграть роль Кавеньяка Корнилову не удалось.
В. И. Ленин подчеркивал, что «исключительно от стойкости и бдительности, от силы революционных рабочих России зависит то, победа или поражение ждет русских Кавеньяков…»[26]. Это подтвердил разгром корниловщины. Под руководством большевистской партии не менее 60 тыс. красногвардейцев, солдат, матросов встали на защиту Петрограда стеной, о которую разбились волны контрреволюции. Корниловский мятеж был подавлен без единого выстрела. А вскоре восставшим народом во главе с пролетариатом и его партией была сметена власть буржуазии.
Контрреволюция под флагом Учредительного собрания
Политика мелкобуржуазных партий после победы Октября и по теоретическим обоснованиям, и по практическим действиям была продолжением политической линии на сохранение коалиции с буржуазией, которую они проводили в период между Февральской буржуазно-демократической и Октябрьской социалистической революциями.
Эсеро-меньшевистские лидеры по-прежнему считали, что, пока рабочий класс составляет меньшинство населения, диктатура пролетариата невозможна. На второй день после свержения Временного правительства Г. В. Плеханов писал, что рабочий класс «еще далеко не может, с пользой для себя и для страны, взять в свои руки всю полноту власти… В населении нашего государства пролетариат составляет не большинство, а меньшинство. А между тем он мог бы с успехом практиковать диктатуру только в том случае, если бы составлял большинство».