Воздух вокруг пропитался запахом дорогого одеколона и алкоголя, голова закружилась, в глазах темнело. Мои руки слабели и, перестав сопротивляться, упали на мужскую грудь с бешенно бьющимся сердцем.
Я перестала воспринимать окружающий мир. Лишь огонь поцелуев, слова любви и твердое мужское тело рядом, готовое уже воспользоваться этим моментом.
Губы Алекса стали опускаться ниже по ключице, к груди...
— Я тебя люблю, люблю. Вика, слышишь меня, с ума по тебе схожу.... — поцелуи опускались ниже, руки ослабили свой страстный захват, стараясь ласкать мою кожу.
Внезапно обнаженное бедро коснулось прохладного края стола. И я словно очнулась от глубокого забытья.
— Алекс, отпусти! Мы не можем!!! — одной рукой снова попыталась оттолкнуть его, а другой прикрыла грудь. — Это неправильно... Пойми, я люблю Артура. Всем сердцем, всей душой. Я не смогу быть с тобой. Уходи...
Лицо полное любви снова изменилось. Серые глаза заволокло мглой, и алкогольное опьянение не было этому виной. Боль. Ярость самца.
— Ты не можешь его любить! Ты не можешь с ним остаться... А я не позволю тебе ему себя отдать!!!
С этими словами, прозвучавшими как рычание, Алекс больно сжал меня, повернул лицом к столу и заставил прогнуться. Сила, с которой он лишал меня свободы, и поза сказали мне все. Я похолодела от ужаса. Сердце пронзила стрела отчаяния и разочарования. Как он мог??? После того, как сам спас от этой мерзости...
Нога Алекса попыталась сзади раздвинуть мои бедра. Руки больно сжимали ягодицы. Слова любви больше не звучали. Лишь похоть, лишь жажда обладать... Мужчина не слышал мои мольбы остановиться...
Разум метался в агонии. Память вернула меня к Тарзану, к его рукам, к его жёстким словам... Рядом был не мой ангел— хранитель, этого не может быть...
Я закричала, завизжала, забилась, словно защищая не только свою честь, но и жизнь. Свободная рука до боли била по гладкой поверхности, пытаясь хоть как-то привести Алекса в чувство. Он не мог быть таким же как Тарзан и Тедди. Не мог. Но его движения говорили обратное, он упорно хотел овладеть мной. Я уже чувствовала его прижимающиеся горячие чресла.
Вдруг ладонь задела бокал с остывшим чаем. На размышления не было времени. Изо всех оставшихся сил я махнула по чашке. Она отлетела в сторону и врезалась во что-то с громким звоном. Разумеется разбилась и с шумом осыпалась на пол. Замерла.
— Господи!!! — раздалось сзади. Меня рывком подняли и повернули. — Боже мой!!! Виктория! Прости... Что я, придурок, наделал... Прости меня.
Я подняла зареванное лицо и посмотрела в мужское, ставшее совершенно белым. Глаза Алекса снова стали чистыми, серо-зелёными. В них была паника и невероятное сожаление. Быстро застегнул джинсы, поправил футболку и на мгновение прижал меня к себе. Шепнул в волосы "Прости" и отпустил. Его руки безжизненно повисли вдоль тела.
Я двинулась в сторону, но мужчина остановил меня. Испугаться не успела, так как он, быстро поцеловав мою ладонь, опустился на колени. Попытался молча прижаться к моим ногам. Оттолкнула. Подошла к валявшимуся между осколков полотенцу, подняла его и со вздохом запахнулась.
— Уходи. — тихо сказала Алексу. Не было сил злиться, только апатия ко всему.
— Вика, я не знаю как такое могло случиться! Я не знаю... Просто люблю тебя до безумия... — мужчина не делал попытки ко мне подойти. — Попробуй простить, прошу! Знаю, что полная скотина! Знаю, повел себя как последний... Себя я точно не прощу.
— Уходи... — повторила снова и отвернулась от него, направляясь к лестнице.
— Я уйду. Но всё же должен сказать главное. Из— за чего и припёрся сюда. — голос Алекса стал более решительным, почти трезвым. — Квартира ждёт тебя. Ты не обязана ночевать у Берта.
Остановившись было на его первые слова, после последних снова двинулась к лестнице. Я не могла больше его видеть.
— Если все же ты решишься быть с ним... — голос позади снова дрогнул. — Спроси любимого о главной традиции в его семье!
Вздрогнула, как от удара. Выдержала, не обернулась. Добралась уже почти до середины лестницы, как услышала щелчок входной двери.
Ушел.
***
Уууууу! Злость рвалась наружу. Не выдержала, ударила ладонью по гладкой поверхности поручня лестницы. Ещё сильно пнула ни в чем неповинную балясину.
Но легче не стало...
"Как он мог! Как мог со мной так поступить!!!" — эти мысли бились в голове и не давали успокоиться. — "И что самое обидное, на какое-то мгновение мое тело откликнулось на его страсть. Значит, Алекс точно не безразличен мне. Но это безумие! Это гадко. Все равно его пьяный поступок разрушил, испортил все хорошее, что мужчина сделал для меня до этого. Он такой же мерзавец, как и те другие..."
Снова ярость истерики захватила меня, заставляя тело трястись от отвращения и обиды. Как он мог !!!!! Ведь Алекс так оберегал... помогал мне оправиться... и сам же...
На пути встретилась большая напольная ваза, стоявшая на повороте лестницы перед вторым этажом. Я в агонии схватила ее и с ревом бросила вниз. Услышав звук разбивающегося об пол фарфора, со стоном сползла на площадку. Хотелось зареветь, выплеснув боль наружу, но слез не было. Ни одной слезинки не вырвалось из сухих глаз. Только душа пылала, вновь глубоко и больно униженная.
В голову пришло, что нужно срочно отмыться от той грязи, которую оставили похотливые руки и гениталии Алекса. Вскочила на ноги и кинулась в ванную. Закинув на ходу многострадальное полотенце в стиралку, включила воду и, закрыв глаза, встала под душ. Горячие потоки побежали сверху вниз, смывая горечь и отпечатки мучительных прикосновений. Вода мягко обволокла меня, согрела.
Я заплакала.
***
Не знаю сколько времени я простояла так, подставляя тело под горячии струи. Кожа горела, но внутри немного остыло. Истерика прошла. Прояснились мысли.
Выключила душ. Нашла чистое полотенце. Хотела уже выйти из ванны и идти в спальню, как что-то в зеркале меня остановило. Я опустила материю вниз. Глаза не отрывались от отражения моего тела в зеркале. На талии и животе, поверх уже пропадающих старых синяков, проявились свежие, засиневшие отметины пальцев Алекса.
Меня передёрнуло.
Закусив до боли нижнюю губу, резко развернулась к зеркалу спиной.
Такая же картина. Даже ещё хуже.
Вся моя спина была в припухших, покрасневших пятнах и царапинах, скрывающих старые "боевые шрамы". Но больше досталось месту ниже спины. Очень женственные от природы округлости ягодиц были обезображены множеством больших и мелких темных отметин. Зелено-синими разводами. А теперь ещё и свежими, немного воспаленными, зудящими отпечатками мужских страстных прикосновений.
Со стоном прижалась к холодной поверхности раковины, закрыв глаза и пытаясь снова восстановить душевное равновесие.
Внезапно дверь в ванную комнату с грохотом открыли. Раздался взволнованный, громкий рык.
— Виктория!!!! Где ты!!!!!! — и уже немного спокойнее, чуть опешивши. — С тобой все в порядке? Что случи.....
Я от такой внезапности расстерялась и замерла, совсем забыв о том, что стою полностью обнаженная. Но оказалось, Артуру было не до этого. Его взгляд упал на мои отражающееся в зеркальной поверхности спину и пятую точку.
— Кто Э-то сделал?????????
В его глазах застыли жалость, злость и что-то похожее на отвращение.
Я с секунду смотрела на него полными слез глазами. Потом вдруг ощутила такой стыд от того, что любимый увидел следы всей мерзости произошедшей со мной. Мечтала подарить себя ему, сколько раз представляла как он будет восхищаться мной и желать, а я с радостью приду в его объятья. Теперь мое тело, хоть и не обесчещенное, все же оскверненное. Следы на нежной коже были подтверждением этого. Я не смогу быть рядом с ним!!!!!!!!!!