«На протяжении какого-то времени в Shoom люди пытались провозгласить меня чуть ли не новым спасителем. Это пугало меня своей остротой. Один парень открыл страницу в Библии, на которой упоминалось мое имя — Даниил. Он сказал: «Это про тебя! Это ты! Сейчас происходит то же самое!» Это меня ошарашило».
Диджеев редко возносят до такой мессианской высоты, но большинство из них могут поведать немало историй о том, как абсурдно ведут себя фанаты, демонстрирующие свою любовь. Как-то раз Дэвид Моралес играл в одном из крупнейших клубов Токио — Yellow. В диджейскую кабину набились люди, наблюдавшие за каждым его движением и, казалось, старавшиеся уловить источник его магии. Он помнит, что был слегка смущен таким благоговением. Ему хотелось приглушить его, сказать им: «Я просто ставлю пластинки. В этом нет ничего особенного, вы тоже так можете». Позднее той же ночью происходили еще более удивительные вещи. Энергия так переполнила танцующих, что они начали карабкаться на высокую стену перед рубкой диджея: «Они буквально хотели подняться ко мне по стенам. Это было поразительно».
Многие могут похвастаться тем, что успехи за пультом резко увеличили их сексуальную притягательность. Не отличавшиеся миловидностью диджеи с радостью вжились в неожиданно доставшуюся им роль секс-символов. Пусть они и не повторяют подвигов гигантов рока вроде Дэвида Ли Рота (David Lee Roth) из группы Van Halen (который, будучи в зените славы, разделил ложе разом с семнадцатью женщинами), групповухи у них случаются. В середине девяностых на пике диджей-мании нормой стало то, что под утро парочка полуголых клубных «лисичек» провожает своего кумира в гостиницу, неся его пластинки. Некоторые из них весьма серьезно относились к своим трофеям. Один наш друг рассказал, как провел страстную ночь с англичанкой в номере нью-йоркского отеля. Утром, пока она принимала душ, он наткнулся на номер журнала Mixmag, открытый на странице с его сияющей физиономией, обведенной фломастером. Но особенно его расстроило то, что там же был рукописный перечень британских диск-жокеев, в котором его имя значилось последним.
В клубе Shelley’s, что в городе Сток-он-Трент, таланты резидента так восхищали завсегдатаев, что они относились к нему как к настоящему герою. После каждой вечеринки жаждущим пожать руку валлийцу по прозвищу Sasha приходилось выстраиваться в очередь. Парни даже просили его поцеловать их подружек.
Обнаружив признаки идолопоклонства, музыкальная индустрия (от фирм грамзаписи и промоутеров до журналов) начала культивировать эту многообещающую тенденцию. Через некоторое время Sasha стал самым желанным диджеем-гостем и первым выпустил альбом ремиксов под собственным именем. В декабре 1991 года Mixmag поместил его фото на обложку под заголовком: САШАМАНИЯ — ПЕРВЫЙ ДИДЖЕЙ-ЗВЕЗДА? Такой статус диск-жокеев сулил журналу золотые горы, и он не скупился на дифирамбы Саше и ему подобным легендам местного значения, подталкивая их к заоблачной славе. «Тогда нас обвиняли в создании фантома диджея-суперзвезды», — вспоминает Дом Филлипс, в то время работавший помощником редактора Mixmag.
Звездное положении Саши было вполне заслуженным. Публика горячо принимала его музыку (волнующие концерты из пения а капелла и фортепьянного хауса), потому что она вызывала сильные эмоции. Надо признаться, что экстази тоже этому способствовал, но все же звездой Сашу сделало его диджейское мастерство, умение устанавливать контакт с танцующими. По правде говоря, ему претило то, как его подавал Mixmag. В 1994 году, когда журнал поместил его фото на обложку под заголовком «СЫН БОЖИЙ?», между ним и Домом Филлипсом (к тому времени уже редактором) вспыхнула такая перебранка, что они даже выскочили из клуба Ministry of Sound и пошли друг на друга в рукопашную.
Прецеденты славы, которую диск-жокеи снискали в Соединенном Королевстве, уже имелись в Нью-Йорке. Тамошние диско-диджеи были известны в своем узком кругу, а когда хип-хоп «раскачал» планету, многие личности, например Грэндмастер Флэш, получили широкое признание. Впрочем, как отмечает сам Флэш, феномен знаменитого диджея смущал обывателей. «Люди не знали, что я делал, или думали, будто я рэпер», — говорит он.