Акуто, как итальянцы называли Хоквуда, был, по свидетельству Маттео Виллани, большим знатоком военного дела, хитрым и ловким от природы, как все англичане, и его Белая Компания снискала себе столь же черную славу, как и все другие. Хоквуд несет ответственность за две массовые расправы, надолго запомнившиеся в ряду самых кровавых злодеяний, когда-либо совершавшихся наемниками. Когда в 1376 году Фаенца, расположенная к югу от Котиньолы, проявила признаки неповиновения Папе, туда был послан Хоквуд. Либо рассчитывая на добычу для себя и своих людей, — что вообще было основной причиной страданий населения, оказавшегося во власти наемников, — либо действуя в соответствии с полученными приказами, он взял под стражу пятьсот зажиточных жителей и позволил своим людям разграбить город. Даже в отношении детей и монахинь не было проявлено никакого милосердия. Рассказывали, что, когда два англичанина сцепились из-за монахини, в страхе забившейся в угол, Хоквуд, оказавшийся свидетелем этой сцены, решил лично разрешить возникший спор и, воскликнув: «Каждому половину», — разрубил несчастную надвое. Покончив с Фаенцей, он продал этот город маркизу Феррарскому.
Но жители Романьи были не из тех, кто безропотно терпит такое обращение. Наиболее известный из кондотьерских отрядов состоял из бретонцев, и именно их выбрал кардинал Роберт Женевский, чтобы они помогли ему заставить население Романьи подчиниться. Но когда бретонцы приступили к делу, романьольцы обратились с жалобой к Галеотто Малатеста, правителю Римини и папскому кондотьеру. В недобрый час тот искренне ответил, что им неоткуда ожидать справедливости, кроме как от самих себя. Возмущенные сверх всякой меры, жители Цезены обрушились на бретонцев и успели перебить три сотни, прежде чем Малатеста удалось остановить их, пообещав им прощение за то, что они уже совершили. Тогда кардинал Женевский призвал Хоквуда, чтобы тот навел порядок в Романье. Когда кардинал стал настаивать на поголовной резне, англичанин попытался протестовать, но тщетно. Цезену постигла еще более горькая участь, нежели Фаенцу, и когда спустя год Малатеста вознамерился отстроить город заново, там на одних только улицах все еще оставалось пять тысяч трупов. В такой ситуации оставшиеся без оплаты бретонцы оказались в крайней нужде и спустя некоторое время рады были даже возможности обменивать одежды погибших жителей Романьи на еду того же веса.
Тем временем коварный кардинал Роберт — Хромец, если вспомнить его прозвище, ибо он был хром, — праздновал окончательное возвращение папского двора из Авиньона. В начале того года Климент XI через ворота Святого Павла въехал в Рим, хотя и сделал это против своей воли. Даже римляне в те дни были так возмущены произошедшей резней, что их позиция становилась все более угрожающей по отношению к Папе, и когда в следующем году Климент скончался, они уже желали видеть его преемником только итальянца. Последовавшие вслед за этим дни испытаний для Церкви прошли под знаком великой Св. Катарины Сиенской.
Нет ничего удивительного в том, что при таких обстоятельствах Альбериго да Барбьяно (Барбьяно — местечко неподалеку от Котиньолы) стал героем для юных романьольцев, подобных Аттендоло. Альбериго был благородного происхождения, и именно от него ведет свой род известное миланское семейство Бельозо. Он уже приобрел некоторую известность на воинском поприще, когда, возмутившись, что Италия полностью отдана на милость полчищам полудиких иностранцев, он решил создать компанию кондотьеров, состоящую из одних только итальянцев. Он сражался под началом Хоквуда, но покинул его после совершенных тем злодеяний. Его успех был ошеломителен, особенно в его родной провинции. В самом деле, костяк его компании составляли жители Романьи, большей частью его близкие друзья, среди которых было несколько Аттендоло. Его люди давали торжественное обещание ненавидеть иностранцев и клялись изгнать их с полуострова. Он поступил на службу к Джан Галеаццо Висконти, великому герцогу Милана, и добился таких успехов, что уже очень скоро под его командованием оказалось восемьсот копий. Первое время он был вынужден сражаться плечом к плечу с отрядами иностранцев, но вскоре тех или перебили, или выдворили из Италии. К концу века все войска, ведущие бесконечные войны на полуострове, состояли из итальянцев, за исключением тех немногих из старых воинов, которые состояли на службе у итальянских кондотьеров.