Поскольку политики, по крайней мере на англоязычном Западе, стремятся все втянуть религию в политику, то электорату уже пора поинтересоваться их личными теологическими представлениями. «Верите ли вы в свое безусловное спасение, а также в то, что взятки, мошенничество, ложь, пытки и другие преступные деяния, в которых вы можете быть замешаны, совершенно оправданы, потому что вы — один из избранных и не можете совершать злодеяний, и в то, что все деяния такого безгрешного человека, как вы, также безгрешны, и, наконец, в то, что большинство людей, интересы которых вы хотите представлять в качестве политического лидера, грешно, никчемно и обречено на адские муки? И почему бы тогда не послать их подальше?» Такие вопросы кандидату будут вполне уместны.
Есть один роман, очень тщательно исследующий антиномианскую ересь: книга Джеймса Хогга «Частные мемуары и исповедь оправданного грешника» (1824 год). Нет ничего удивительного в том, что сегодня, когда многие политики считают себя «святее Папы», этот роман вновь привлек внимание критиков. В романе описана следующая ситуация: духовно изуродованный фанатичкой-матерью, уверенный, что ему уготовано искупление всех грехов, охваченный завистью и ненавистью к своему более привлекательному брату и жизнерадостному отцу-пьянице, рассказчик совершает одно мерзкое преступление за другим, ведомый таинственным незнакомцем, которого он встретил, когда полностью уверовал в свою избранность.
Обязательным элементом сделки с дьяволом в литературе Нового времени являлась «инфернальная книга», и о причинах ее появления я расскажу позднее. Роман Хогга не стал исключением. Одна из первых встреч со странным незнакомцем произошла в церкви, где эта таинственная личность была полностью увлечена чтением книги, на первый взгляд похожей на Библию:
Я подошел к нему, но он был так поглощен чтением, что не поднял глаз, даже когда я заговорил. Я тоже взглянул на книгу, она мне очень напомнила Библию — те же колонки, главы и стихи, но написана она была на языке, о котором я не имел ни малейшего представления, а поперек страниц шли какие-то красные линии и стихотворные строки. Вдруг меня словно поразило электрическим током, и я застыл в неподвижности. Он посмотрел на меня, улыбнулся, закрыл книгу и спрятал ее на груди. «Вы чем-то очень удивлены, сэр? Я заметил, с каким удивлением вы посмотрели на мою книгу», — мягко сказал он. «Ради Бога, скажите, что это за книга, — попросил я. — Это Библия?» — «Это моя Библия, сэр», — ответил он.
Затем таинственный незнакомец заговорил о кровных узах, и читатель тут же понимает, кто перед ним, ибо кровные узы и «нехорошая» книга непременно сопровождают дьявола в литературе XV–XIX веков и тот, кто желает заключить с ним сделку, должен закрепить ее собственной кровью. Сатанинский вариант Писания, или, другими словами, Книга дьявола, представляет собой своего рода бухгалтерскую книгу, где регистрируются уже приобретенные души, которые остается только забрать в момент смерти. У Луи-Фердинанда Селина есть роман «Смерть в кредит», а это именно то, чем торгует дьявол: ты покупаешь сегодня, наслаждаешься всеми прелестями жизни, которые предоставляет дьявол, а затем обязан вечно расплачиваться.
В великолепном труде «Высший алтарь: история человеческих жертвоприношений» Патрик Терни описывает различные древние традиций шаманов (ятарис), живущих в районе озера Титикака в Южной Америке:
Здесь мазохизм христианского представления о продаже души дьяволу в обмен на иллюзорное сокровище обретает ясность. Шаманы племени аймара подошли к этому весьма практично: зачем самому продаваться дьяволу, когда за тебя это может сделать кто-нибудь другой? Чтобы не навредить себе сделкой с дьяволом, нужно просто принести ему человеческую жертву. Очевидно, этой дьявольской сделки кого-то физически убивали. Менее очевидной частью ритуала было то, что душа убитого навеки отдавалась в рабство дьяволу.
В древности, еще до прихода в эти края европейцев, жертву (обычно молодого человека, не потерявшего невинность, или ребенка) заранее психически и эмоционально подготавливали. Обреченному на смерть давали лакомства, ему льстили, его увещевали согласиться со своей участью добровольно и стать таким образом духом-хранителем для всех остальных, то есть проводником духовных сил, которые должны послужить на благо всей общины. В результате жертва становилась своего рода поедателем грехов или козлом отпущения — табуированной, «проклятой» личностью, ибо именно так называли поедателя грехов в «Яде сокровищ». Но одновременно такая личность становилась блаженной. После убиения ей поклонялись, ее боялись и уже ей приносили умилостивительные жертвы.