Земли, которыми правил Юй, перекрывали земли, ранее занятые додинастической китайской культурой Луншань,83 люди которой строили окруженные стенами деревни в южной излучине Хуанхэ. Эти деревни, судя по всему, управлялись старейшинами — главами самых сильных семей, объединенными в союз с патриархами других деревень с помощью перекрестных браков, а порой и путем силового подчинения. Рассказы о раннем периоде династии Ся повествуют о «феодальных лордах» или «великих князьях», которые поддерживают или беспокоят царей Хань; для обозначения патриархов Луншаня применяются титулы более позднего времени.4
Хань и Шан
Мы не знаем, где мог располагаться столичный город Юя — царя, который боролся с рекой. Но в то же время между 2200 и 1766 годами столица Ся, похоже, была построена ниже южного поворота Хуанхэ, хотя раскопки и не обнаружили здесь значительных строений, похожих на царские дворцы.84
Культура Эрлитоу 85, развившаяся ниже южного поворота Хуанхэ, зародилась в долине реки Ло, впадающей в Хуанхэ с юга. Земля там необыкновенно плодородна из-за большого количества осадков, а кольцо гор, окружающее долину с трех сторон, делает защиту этого района от внешних нападений столь легким, что у здешних поселений не было даже стен.5
Несмотря на наличие в самом городе Эрлитоу комплекса строений, претендующего на то, чтобы быть дворцом, судя по всему, старейшины поселений вдоль Хуанхэ сохраняли фактическую независимость, ведя собственную торговлю с другими деревнями и содержа свои маленькие армии.6 Но традиционно считается, что на равнине существовал и некий род царской власти. Возможно, борьба Юя с разрушительными наводнениями была вызвана тем, что на Хуанхэ изменился режим половодий; если это так, то сложности выживания в ставшем более враждебным природном окружении могли заставить деревни согласиться с объединением под началом одного лидера.
Наследование власти началось с Юя, который сделал все от него зависящее, чтобы следовать примеру Мудрых царей. Как и они, он отверг наследование по крови, выбрав своим преемником достойного человека и обойдя сына. К несчастью, могущественные патриархи деревень не согласились с его выбором и вместо него поддержали сына Юя — Ци; они хотели иметь наследственную династию. Этот мятежный поступок принес поселениям вдоль Хуанхэ новую эру наследования по крови.
Новация не осталась без вызова. Одна деревня, Юху, настолько упорно возражала против отказа от передачи короны от одной семьи к другой, что бойкотировала празднование коронации Ци. Тот не потерпел такого вызова и послал армию разгромить мятежников, сломить любое оказанное в Юху сопротивление и разрушить деревню, заявив, что крестьяне «понесли наказание небес» за свое неповиновение.7 Военными мерами удалось добиться здравомыслия.
Первые годы наследования по крови не проходили гладко. После смерти Ци пять его сыновей долго соперничали за трон — здесь еще не существовало, как в государстве Ся, правил мирной передачи короны от одного поколения другому. Сын, который ухитрился победить, оправдал все страхи Юя по поводу наследственного монарха. Вместо мудрого правления он немедленно принялся кутить и вести распутный образ жизни. Тогда один из могущественных деревенский старейшин напал на царский дворец и сам занял трон. В свою очередь, он был убит одним из придворных, который объявил себя новым царем.
В отсутствие мудрого выбора царя его предшественником в стране воцарился хаос. Даже наследование по крови было лучше, чем такая цепь узурпаций. Лишь Шао Кан, пра-правнук Ци, смог случайно получить достаточную поддержку, чтобы противостоять узурпатору.
Шао Кан избежал смерти в столичном городе, спрятавшись в деревне. Теперь с группой своих сторонников он вернулся в Эрлитоу, убил захватившего трон чиновника и заявил о своем праве на царство. Династии Ся, едва зародившейся, уже требовалась помощь.
После такого трудного старта наследование в династии Ся продержалось многие века. Но китайские историки рассказывают нам, что право управлять, основанное не на качествах, а на случайности рождения, понемногу развращало тех, кто получал это право. Начался цикл, который снова и снова повторялся сквозь всю историю Китая. Первые цари династии заработали право на управление своей мудростью и добродетелью. Они передали это право сыновьям, но по мере того, как шло время, сыновья становились ленивыми. Лень вызывает упадок, упадок — разложение, а разложение ведет к падению династии. Новый человек, мудрый и могущественный, восходит на трон, поднимается новая династия, и цикл повторяется. В конце каждого цикла тиранов низвергают, и люди нравственные возвращаются к основным принципам; но они не могут долго придерживаться этих принципов. Добрая вера вырождается в безверие, благочестие — в предрассудки, изысканность — в гордыню и пустую показуху. «Год, — пишет Сыма Цянь, — это время цикла, за год он заканчивается и должен начинаться снова».
Сыма Цянь, который унаследовал должность своего отца в качестве старосты Великих писцов во II веке до н. э., мог иметь довольно предвзятое мнение о мире после того, как обидел своего императора парой нелестных замечаний об отце последнего. Ему предоставили выбор между заключением и кастрацией — он выбрал второе, чтобы иметь возможность закончить свой труд: такая преданность работе, возможно, не имела себе равных в историографии. Но его замечание относительно исторических циклов основано на долгой традиции и продолжительном наблюдении. Китайское царство идеально управлялось мудрыми правителями — но как только царь начинал вмешиваться в быт деревень вдоль Хуанхэ, за этим неизбежно следовали продажность, тирания и вооруженный конфликт.
Во время династии Ся этот конфликт достиг своего максимума в годы правления царя Цзе, который постепенно отталкивал от себя своих придворных, опустошая дворцовую сокровищницу, чтобы строить для себя дворцы. Он оттолкнул и народ, взяв себе в любовницы красивую, но не популярную в обществе женщину, жестокую и злую, и тратил свои дни, развлекаясь и пьянствуя с ней вместо того, чтобы править страной. И он отвратил от себя старост деревень, арестовывая любого, кто мог представлять вызов его власти — он или бросал их в тюрьму, или убивал. Цзе, как подводит итог Сыма Цянь, «опирался не на достойное правительство, а на военную силу».8
Одним из патриархов, попавшим в тюрьму из-за произвола, был человек по имени Тан, принадлежавший к роду Шан, имевшему достаточно власти над землями восточнее Эрлитоу, чтобы представлять собою опасность. Однако немного позднее Цзе (вероятно, одурманенный вином и бессонными ночами) забыл свои первоначальные намерения. Он отпустил Тана, который немедленно начал агитацию среди вождей других поселений, которые номинально находились под управлением Ся.
83
В отличие от разбивки месопотамской истории, традиционная разбивка археологами китайской истории весьма упрощена: за культурой Ян-шао (5000-3000 годы до н. э.) следует культура Луншань (3000-2200 годы до н. э.), затем Бронзовый Век (2200-500 годы до н. э.), а затем уже Железный Век. (Прим. авт.)
84
До этих раскопок, проведенных в конце 1950-х годов, многие историки считали, что династия Ся была лишь легендой; археология продемонстрировала, что в традиционные времена Ся на Хуанхэ реке, действительно существовало царство. Взаимоотношения между Эрлитоу и династией Ся все еще являются предметом споров, хотя об их связи впервые подняли вопрос именно западные историки и археологи. См.: Li Liu and Xingcan Chen, State Formation in Early China (Ли Лиу и Синкань Чэнь, «Образование государства в Раннем Китае»), р. 26-27). (Прим. авт.)
85
Культура Эрлитоу — урбанистическая археологическая культура раннего бронзового века, существовавшая на территории Китая в период 2100-1800 (1500?) годы до н. э. (Прим. ред.)