По мере того, как росла непопулярность Цзе, Тан по контрасту вел нарочито добродетельную жизнь; Сыма Цянь говорит, что он «культивировал свою добродетель» (и, вероятно, активно занимался дипломатией). Он даже использовал своих людей для усмирения одного из феодальных правителей, терроризировавшего окрестные селения.
В конце концов Тан объявил о священном праве выступить против дьявола и повел своих последователей против императора.9 Цзе бежал из столицы, ив 1766 году до н. э. (традиционная дата вступления на престол нового владыки) Тан стал первым императором династии Шан.
Цзе умер в ссылке. Считается, что его последними словами были: «Мне нужно было убить Тана, когда у меня был шанс».10
Воцарение императора Шан не было утверждением нового типа правления, а лишь расширением уже существующей власти на столицу в Эрлитоу. Десятилетиями семейство Шан усиливало свое влияние на восток от столицы Ся. Точно так же, как додинастическая культура Луншань распространялась поверх культуры Ян-шао, а Ся росла поверх Луншаня, так и государство Шан выросло на землях Ся. Захват всей страны Таном, получившим титул Тан-Завершитель, был, по сути, внутренним переворотом. Царство Ся боролось само с собой, и когда оно пало, то пало к ногам своего собственного народа.
Цикл начался снова. Правление Тана было моделью справедливости: он припугнул феодальных правителей возможностью наказания, если они «не будут делать для людей добрые дела». Как и его великий предшественник Юй, он тоже энергично взялся за проблему наводнений; Сыма Цянь говорит, что Тан «урегулировал» четыре самых угрожающих потока, создав новые поля и новые места для деревень. Династия Шан началась в трудах и добродетелях: это был цикл, и он должен был повториться.
| Сравнительная хронология к главе 21 | |
|---|---|
| Месопотамия | Китай |
| Династия Ся (2205–1766 годы до н. э.) | |
| Юй | |
| Ци | |
| Падение Агаде (ок. 2150 года до н. э.) | |
| Третья Династия Ура (2112–2004 годы до н. э.) | |
| Ур-Намму | Шао Кан |
Глава двадцать вторая
Империя Хаммурапи
Между 1781 и 1712 годами до н. э. царь Ашшура и его союзники пали перед Хаммурапи из Вавилона, который затем создает законы, чтобы управлять своей империей
После многих лет выжидания своего часа Хаммурапи начал замечать трещины в раскинувшейся к северу от него империи.
Когда 1781 году до н. э., Шамши-Адад умер от старости в корона Ашшура перешла к Ишме-Дагану, который царствовал как соправитель своего отца на территории, состоящей из Экаллатума и завоеванной к северу от него местности. Иш-ме-Даган контролировал теперь всю империю, включая город
Мари, где его младший брат Ясма-Адад правил в качестве его наместника.
Ишме-Даган и Ясма-Адад никогда не были добрыми друзьями. Старший сын был гордостью Шамши-Адада; младший ощущал пренебрежение со стороны отца с самого начала назначения наместником Мари. В каждом письме Шамши-Адад сравнивал братьев — и всегда не в пользу Ясма-Адада.
«Твой брат одержал крупную победу на востоке», — писал Шамши-Адад младшему сыну, — [а] ты остаешься там, среди женщин. Неужели не можешь вести себя, как мужчина? Твой брат создал себе громкое имя; ты должен сделать те же самое в своей земле.1
Ясма-Адад редко мог угодить отцу; письма Шамши-Адада критиковали его за все — от неумения выбрать распорядителя своими домашними делами («Почему ты не назначил еще человека на этот пост?») до задержки с отсылкой требуемого чиновника. Постоянная критика лишла Ясма-Адада последней уверенности в себе. Мы видим, что он в отчаянии пишет отцу по поводу назначения еще одного второстепенного чиновника:
«Ты просил меня прислать Син-иддинама, чтобы помог тебе, и я сделаю, как ты велишь, — начинает он, — но когда я это сделаю, то кто останется управлять тут? Я буду рад прислать его тебе, ибо чту своего отца. Но тогда что если ты приедешь сюда и скажешь: „Почему ты не сообщил мнеу что должен будешь оставить его пост незанятым? Почему ты не дал мне знать?” Поэтому я сообщаю тебе, дабы ты мог решить, что ты хочешь, чтобы я сделал».2
Тем временем Ишме-Даган засыпал младшего брата сообщениями о своих победах.
«За восемь дней я стал хозяином города Кирхадата и взял все окружающие города. Радуйся!
Я выступил против Хатки, в один день сравнял город с землей и сделал себя хозяином его. Радуйся!
Я выстроил осадные башни и стенобитные орудия у города Хурара и взял его в семь дней. Радуйся!»3
Неудивительно, что Ясма-Адад ненавидел его.
После смерти Шамши-Адада Ишме-Даган написал брату, по-видимому, пытаясь улучшить их взаимоотношения. К несчастью, он унаследовал манеры и тон отца:
«Я взошел на трон в доме своего отца, и я очень занят, иначе послал бы тебе известие раньше. Теперь же я скажу — у меня нет другого брата, кроме тебя... Тебе не следует беспокоиться. Пока я жив, ты будешь оставаться на своем троне. Давай поклянемся в братской верности друг другу. И непременно сразу же вышли мне полный отчет».4
Трудно теперь узнать, насколько дружественным был этот жест примирения. Нерешительный Ясма-Адад вскоре оказался перед угрозой извне: Зимри-Лим, принц Мари, которому пришлось бежать от Шамши-Адада на запад, теперь планировал вернуться. Он упрочил свое положение благодаря войску, предоставленному ему тестем, царем Алеппо. Через шесть лет после смерти Шамши-Адада Зимри-Лим был готов двинуться против Ясма-Адада.
Из Ашшура не прибыло никакого подкрепления. Ясма-Адад в одиночку противостоял осаждавшим и погиб во время одного из штурмов.
Теперь царем Мари снова стал Зимри-Лим. Имея на востоке соседями три больших и ненасытных царства (государство Ишме-Дагана с центром в Ашшуре, государство Хаммурапи в Вавилоне и Рим-Сина на юге), Зимри-Лим понимал, что Мари необходимо заключить союз с самым сильным, дабы выжить рядом с двумя другими.
Но было совершенно непонятно, кто же самый сильный. Одно из писем Зимри-Лима времен его правления говорит по этому поводу:
Нет царя у который является сильнейшим сам по себе. Десять из пятнадцати царей находятся в союзе с Хаммурапи из Вавилона, такое же количество следует за Рим-Сином из Ларсьіу и такое же число идет за царем Эшнунны.