Но вернемся к анализу изложения истории. «Многие писали историю России, но как она несовершенна!-сколько событий необъяснимых, сколько искаженных! Большей частью один списывал у другого, никто не хотел рыться в источниках, потому что искание сопряжено с большой утратой времени и трудом. Переписчики старались только в том, чтобы блеснуть витиеватостью, смелостью лжи и даже дерзостию клеветы на своих праотцев!» Так характеризовал труд «учёных» Зубрицкий в «Истории Червоной Руси» два столетия назад.
Н.А.Морозов писал, что профессор Саламанкского университета де Арсилла ещё в Х1Х веке в своих трудах доказывал, что древняя история сочинена в средние века.
Иезуитский историк и археолог Жан Гардуин (1646-1724) считал классическую литературу за произведения монахов предшествовавшего века.
Немецкий приват-доцент Роберт Балдауф написал в 1902-1903 годах свою книгу «История и критика», где на основании чисто филологических соображений доказывал, что не только древняя, но даже и ранняя средневековая история-фальсификация Эпохи Возрождения.
Подобная серьёзная критика (весьма аргументированная!) встречается в трудах ещё многих учёных, в частности, Эдвина Джонсона(1842-1901) и многих наших соотечественников, начиная с М.В.Ломоносова.
«Познания человека увеличились, книжная мудрость распространилась, с ними возросла самоуверенность учёных. Они начали презирать мысли, предания, догадки невежд; они стали верить, безусловно своим догадкам, своим мыслям, своим знаниям. В бесконечном множестве подробностей пропало всякое единство…Многоучёность Византии затемнила историю древнюю, а книжничество германское наводнило мир ложными системами. В наше время факты собираются с тщанием и добросовестностью, системы падают от прикосновения анализа. Но верить существованию антиподов или отвергать древность книг ветхозаветных, верить рассказам о Франке и Брите или тому, что все десятки миллионов славян вышли из одного уголка Придунайской земли,-равно смешно!» Так писал Алексей Степанович Хомяков (1804-1860).
В данной работе наш интерес уделяется главным образом возможности нахождения исходных земель и зон расхождения древнейших предков двух групп этносов: арьев и славян, причем в тот период, когда они уже существовали как группы племен, каждая из которых была обобщена своим языком или близкородственными диалектами, своими бытовыми традициями и веропредставлениями, и были ли вообще различия у этих двух групп. В современной науке и во времена не столь отдалённые традиционно указывается на серьёзные противоречия между понятиями ариев и славян.
Здесь следует помнить и уточнить значение слова «ария»(арья, ар’я), которое стало неправомерно, а иногда и спекулятивно, употребляться в нашей публицистике. В науке и литературе утвердилось это название, но следует помнить, что оно условно относится к группе племён индо-ирано-европейской группы, говорящих на близкородственных диалектах и создавших некогда сходные формы культуры. Это же слово встречается в индийских Ведах более 60 раз. Словом «арья» в Ригведе определяются члены трех сословий.
Из всей обширной семьи индоевропейских народов мы останавливаемся здесь на славянах и арьях ввиду их двух основных сходств:
а) максимальная из всех индоевропейцев взаимная близость с санскритом;
б) сходство культовых традиций славян с верованиями в индуизме, имя которым-Ведизм.
Как бы давно не начали возникать эти схождения и взаимная близость, в них важно то, что они в известной мере дожили до наших дней, а в сравнительно недавнем прошлом, то есть в начале новой эры и в эпоху средневековья проявлялись всё ещё заметно, что и нашло своё отражение в письменности и литературе.
Знаменитый автор «Хождения за три моря» тверской купец Афанасий Никитин, не зная языка, обычаев, нравов, отправился в далёкую Индию без переводчиков и не пользовался их услугами. Он просто знал старославянский или древнерусский, о близости которого к санскриту-языку общения на обширной территории Индии до её колонизации написано немало трудов. Особый интерес к санскриту, сменившему свою графику на латиницу, Европа проявила в Х!Х веке, когда просвещённым считался писатель, если он умел писать на этом языке.