Карта №3.Греческая колонизация
Из двенадцати греческих городов, составлявших азиатскую ветвь ионийцев, Милет находился южнее остальных и имел насыщенную мифологическую историю. Некий Нелей, «сын Кодра», как считалось, был милетским ойкистом (отцом-основателем), и считалось также – древние греки смотрели на эти вещи иначе, чем мы, – организатором убийства уже проживавших там карийских мужчин (у Гомера «говорящие по-варварски» карийцы из Милета сражаются на стороне троянцев), чтобы завладеть их вдовами, жениться на них и завести потомство. Высказывалось правдоподобное предположение, что это было убийство с целью основания колонии. Однако можно утверждать, что в жилах каждого милетянина, оказывавшегося в большинстве, если не во всех районах греческой колонизации от Фасиса в современной Грузии до восточного побережья Испании, текло сколько-то негреческой крови, по крайней мере поначалу. Действительно, в Милете еще во времена Геродота, как утверждают, женщины отказывались садиться рядом со своими мужьями для трапезы, движимые воспоминаниями о позоре своих прародительниц, и даже – неужели в такое можно поверить? – называть своих супругов по именам. Во всяком случае, это позволяет лучше понять, в какой степени соответствовали истине заявления афинян, вложенные в их уста Геродотом, о том, кто и насколько является эллином, определяется «родством по крови» [20].
Привлекательность местонахождения Милета отнюдь не очевидна для тех, кто видит его сегодня. Когда-то находившийся на побережье Милет оказался теперь гораздо выше и в глубине материка, в нескольких километрах от засорившегося устья реки Меандр (бывший островок Лада, находившийся немного южнее – мы еще вернемся к нему в конце этой главы, – постигла та же участь). Однако в результате раскопок, в течение нескольких лет проводившихся турецкими и германскими археологами, удалось обнаружить и сделать доступным взору огромное количество объектов города, пусть большинство их и эллинистического периода (III в. до н.э.) или и того более позднего времени, чье строительство финансировалось, например, двумя соперничавшими династиями – Птолемеев и Селевкидов (см. десятую главу). По крайней мере нам известно, что Милет со времени основания имел четыре гавани, что свидетельствует о его изначальной ориентированности на торговлю.
В свете сказанного представляется не столь удивительным, что Милет оказался основателем огромного количества заморских поселений, даже если число «девяносто», называвшееся в античности, выглядит сомнительным. Некоторые из них, бесспорно существовавшие, находились на берегах стратегически важного Геллеспонта (Дарданелл) и рядом с ним – такие, как Абидос, и Пропонтиды (Мраморное море) – такие, как Кизик. Возникли также форпосты на Черном море, которое греки называли также Понтом Аксинским («негостеприимным») или эвфемистически Евксинским («гостеприимным»). И милетские поселения действительно появились на черноморском побережье – в частности, Синоп и Трапезунд на южном побережье, Ольвия (Березань) и Одесс (отсюда название современной Одессы) на северном – надо думать, результат честолюбивых помыслов и интересов милетян: в обмен на блага и выгоды, которые можно было получить в Северном Причерноморье, прежде всего зерно, соленую рыбу и рабов, блага и выгоды, которых эти края не могли произвести (оливки не растут на северных берегах этого моря) или производили худшего качества (красивая расписная керамика). Надежно датируемые археологические свидетельства о стационарных поселениях относятся к концу VII в. до н.э., однако не исключены и гораздо более ранние посещения греками этих краев, возможно, где-то в конце VIII в. до н.э. Предметы греческого импорта, относящиеся к более позднему периоду – VI в. до н.э., обнаружены на расстоянии до 250 км вверх по течению Днепра и Южного Буга, но греки, обитавшие в Причерноморье, селились исключительно на побережье.
Пока рассуждения о дальних плаваниях отважных милетян не завели нас слишком далеко, необходимо напомнить о том, что Византий, подобно его «близнецу» Халкедону (совр. Кадыкой), основанному лишь немногим ранее на противоположном берегу Боспорского пролива, был основан выходцами из Мегар – города в центральной материковой Греции, который также обозначил свое присутствие на востоке Сицилии задолго до 700 г. до н.э., построив там Мегары Гиблейские. Что же касается мест более близких к метрополии, то общее для двенадцати городов святилище Панионий («Всеионийское») находилось на территории, принадлежавшей не Милету, а Приене. Однако сам по себе этот факт свидетельствовал о верховенстве Милета, поскольку одной из составляющих религиозной политики эллинов являлось размещение важнейших общегреческих святилищ на землях полисов, не слишком важных в политическом отношении, – так, если говорить о Балканах, в качестве наглядного примера можно привести Дельфийскую амфиктионию, или религиозный союз многих народностей Центральной Греции, но то же касается местонахождения самого панэллинского из панэллинских святилищ – Олимпии, располагавшейся на территории Элиды (см. Приложение в конце книги).