Спартанцы все еще надеялись на возвращение Клеомена и оставляли престол его незанятым. Наконец, получив известие о его смерти, они опять избрали двух царей — Агезиполида III, дитя из царского рода, и Ликурга, не царского происхождения, который вскоре подкупил эфоров и вытеснил своего соцаря. В сражении при Селлазии погибла лучшая часть спартанского народа; остальная часть была выродившаяся толпа, с которою разбойнические тираны (Маханид, 211–207; Набис, 207–192) во главе многочисленных наемников поступали бесчеловечно и бессовестно.
35. Филопимен из Мегалополя
Двенадцать городов пелопоннесской провинции Ахаии были с древних времен соединены союзом, который в трудные времена Диадохов и их преемников (так называемых эпигонов) окончательно распался. В 280 год четыре западные города: Дим, Патры, Тритея и Феры — снова вступили в оборонительный и наступательный союз, чтобы отстоять свою независимость от покушений чужеземных завоевателей. Вскоре и прочие ахейские город присоединились к ним; но ахейский союз получил большое значение только с тех пор как Арат Сикиенский не столько искусный полководец, сколько ловкий государственный человек — склонил к вступлению в союз Сикион, Коринф и прочие важнейшие города Пелопоннеса, за исключением Спарты, и даже самые Афины. Но когда спартанский царь Клеомен вместе с этольцами, питавшими зависть к ахейцам, приступил к союзу и, благодаря своему влиянию, должен был стать во главе его, Арат, из зависти и ревности к царю спартанскому, призвал македонского царя Антигона Дозона и дал ему случай покорить Пелопоннес. В награду за свою услугу Арат в 213 году был отравлен преемником Антигона, Филиппом III. После него Филопимен из Мегалополя, замечательный как полководец и государственный муж, еще раз на короткое время восстановил союз и с трудом поддерживал его самостоятельность.
Филопимен, родившийся в 253 году до P. X., был сын Кравга, весьма уважаемого и во всех отношениях достойного человека. После ранней смерти его Клеандр, муж благородного происхождения из Мантинеи, который, бежав из родительского дома, нашел дружеский прием у Кравга, взял на себя воспитание отрока. В ранней юности Филопимен пользовался обществом и беседою Экдима и Димофана, двух учеников философа Аркезилая, которые отличались между своими современниками тем, что применяли к делу правила философии в управлении государством и в достославных подвигах, и приобрели себе особенную заслугу, образовав своей философией в Филопимене благородный, возвышенный характер, ко благу его отечества. Филопимен с юных лет имел особенную склонность к военному делу; он с усердием упражнял свое стройное, крепкое тело, питал свою жажду к великим подвигам песнями Гомера и историей Александра Великого, старательно изучал сочинения, касающиеся военной тактики, и старался усвоить себе правила ее не столько посредством рисунков, сколько изучением и обозрением самих местностей. Образец, избранный им для подражания, был Эпаминонд. Он походил на него проницательностью и предприимчивым духом, простотою и бескорыстием; но у него недоставало кротости, милосердия и спокойствия духа Эпаминонда; страсти и честолюбие делали его часто упрямым и побуждали к насилиям, вследствие чего он был более героем, чем государственным мужем.
Военное поприще свое начал Филопимен набегами, которые делали принадлежавшие к ахейскому союзу мегалополиты, во время Клеоменовой войны, для стяжания добычи, на Лаконию. При этом он был обыкновенно первым из выступающих на предприятие и последним из отступающих. В мирное время он упражнял свое тело на охоте или в полевых работах. У него было имение вблизи от города. Туда ходил он ежедневно после завтрака или после обеда, который по греческому обычаю приходился далеко после полудня, и спал там, как простой работник, на соломе. Он вставал там рано и принимался за работу в винограднике или за плугом, после чего возвращался в город, где оказывал помощь и услуги друзьям своим и городским начальственным лицам в общественных и государственных делах. То, что приходилось на его часть от воинственных набегов, он употреблял на покупку коней и оружия и на освобождение заключенных в темницы; но свое наследственное имение старался он увеличить и улучшить хорошей обработкой полей — самым законным и справедливым способом приобретения. «Кто хочет быть независимым от других, должен приобретать свое собственное», — говорил он часто. Наружные приемы его были просты, скромны, непритязательны даже и в позднейшие времена, когда он приобрел славу. Однажды супруга одного из его приятелей, гражданина из Мегары, узнала, что предводитель ахейцев посетит дом их. Пока она суетилась, приготовляя обед для высокого гостя, Филопимен вошел в дом, одетый в весьма незатейливую мантию. Она приняла его за слугу или передового вестника знаменитого стратига и просила его помочь ей около очага. Он тотчас сбросил с себя мантию и начал колоть дрова. Между тем пришел хозяин и, увидев его, вскричал: «Что это?! Филопимен?!» «Ничто другое, — отвечал он на своем народном наречии, — как то, что Я; поплатился за свой неприличный вид».