Общепризнанным в научном мире фактом является то, что современное археологическое дело поставлено в Японии на самом высоком уровне. На зависть археологам всего остального мира, археологические исследования финансируются в достаточном объеме, сами раскопки и анализ находок ведутся с применением самых последних достижений научно-технической мысли. Впечатляет также и объем выполняемых археологических разысканий: каждый год работы ведутся на 9-10 тысячах объектов (в 1961 г. — 408), ежегодно выпускается около трех тысяч (!) монографий, посвященных результатам археологических раскопок.
И, следует признать, именно археология внесла в последнее время наиболее весомый вклад в процесс осмысления древности. Причем это касается не только чисто археологических периодов (что было бы только естественным), но и исторического времени. Может быть, особенно плодотворным в этом отношении было обнаружение моккан — эпиграфики на деревянных табличках, относящихся к VII–VIII вв.
Набранные японскими археологами темпы исследований представляют собой серьезный вызов мировой археологической науке. Дело в том, что в настоящее время на Дальнем Востоке наблюдается существенная региональная неравномерность в освоении археологического материала. Скажем, для ранней Японии наиболее существенное значение имеют результаты работы археологов на Корейском полуострове ввиду чрезвычайно тесных контактов древних японцев (протояпонцев) именно с этим регионом. Явное отставание в этом отношении Южной Кореи (а про Северную и говорить не приходится) создает не только чисто научные проблемы, но и чревато рождением новых социальных мифов относительно прошлого. Так, упоминавшиеся моккан были заимствованы японцами у корейцев. Однако в настоящее время на Корейском полуострове их зафиксировано лишь чуть более сотни, а в самой Японии — около двухсот тысяч. На основании лишь этого факта можно было бы сделать вывод о гораздо более широком распространении письменности в Японии. Однако мы всегда должны иметь в виду тот факт, что археологические изыскания проводятся в Японии с гораздо большим размахом, с чем, возможно, и связано большее число находок.
В настоящее время на территории Японии открыто более 300 тысяч археологических памятников, раскопками которых занимаются как университеты и научно-исследовательские институты (зарегистрировано около пяти тысяч профессиональных археологов), так и местные власти вкупе с любителями. При этом почти на всей территории страны (за исключением Хоккайдо и севера Хонсю) археологический сезон не знает перерывов.
В конце 60-х гг. на территории Японии было зарегистрировано лишь около 90 тысяч археологических памятников. Столь стремительное количественное увеличение находок объясняется тем, что бурному промышленному развитию сопутствовали требуемые законом «новостроечные раскопки», которые в противном случае не могли бы быть осуществлены в силу естественной нехватки средств. Тем не менее, эксперты сходятся во мнении, что из-за продолжающейся экспансии антропогенного характера 40 тысяч уже открытых археологических памятников будут вскоре безвозвратно утеряны.
Рассказывают, что жители Нара панически боятся вскапывать свой огород и перестраивать дом: не дай бог обнаружится там что-то археологическое. Тут же явятся представители властей с археологами, и тогда уже — прощай покой и замысленные улучшения быта!
В любом случае, однако, археологические источники по своей природе таковы, что не позволяют, как правило, дать полную и однозначную интерпретацию имеющихся данных, которые подвергаются постоянной и серьезной ревизии. Авторы не стоят на позициях археолого-исторического релятивизма, но хотят, чтобы читатель отдавал себе отчет в заведомой неполноте приводимых нами данных и относительности существующих интерпретаций, которые в любой момент могут быть подвергнуты пересмотру — как ввиду новых находок, так и в силу новых подходов.