Назореями[869] могли называться члены псевдохристианской секты под названием мандеи[870], известные также как «христиане Св. Иоанна Крестителя». Однако речь скорее шла об учениках Иисуса, как их называли в те далекие времена в Аравии; большая часть первых христиан, став объектом гонений, переселилась в 524—525 годах в оазисы, раскинувшиеся между Меккой и Йеменом. Упоминание в Коране о сабеях, как и назореях, вовсе не случайно: возможно, речь шла о жителях Савского царства? Можно было бы утвердительно ответить на этот вопрос, если основываться лишь на созвучии слов. Однако сабеи исповедовали не одну религию, и по стиху из Корана нельзя понять, на какое из вероисповеданий ссылался пророк. Всегда точный в определениях, Мухаммед не мог по-разному называть одну и ту же секту. И потому речь шла, по-видимому, о мандеях, или христианах Св. Иоанна Крестителя, которых называли также сабеями[871] или скрывавшимися в пустыне Аравийского полуострова еретиками, считавшими Иисуса аватаром Гермеса-Меркурия, перевоплощением одной из семи обманных планет... На полуостров широким потоком устремились всякого рода вероотступники, еретики и раскольники поневоле, признававшие христианство, но толковавшие вероучение в соответствии со своими взглядами и в зависимости от полета собственной фантазии.
Однако приверженцы ислама допускают, что в Мекке вполне мог пустить корни и зороастризм, маздеизм, так же как, впрочем, и любая другая религия. Мы не можем не упомянуть о вероятном присутствии на полуострове ранних христиан — несторианцев. Не стоит забывать о том, что Мекка, как и весь Аравийский полуостров, со временем превратилась в поистине сказочную страну чудес, где встретились восточные и западные божества, древние, равно как и современные религии, секты и диссидентские течения всех окрасок и мастей.
Ибо само слово «церковь» подразумевало в те далекие времена диссидентство, поскольку не вызывает сомнений то обстоятельство, что христианство обязано своим широким распространением в VI веке религиям, исповедовавшимися гарамантами[872] в Ливии, северными готами, аксумскими абиссинцами, нубийцами Верхнего Нила и азиатскими гуннами. В то время существовали персидские, болгарские, финикийские, индусские и другие евангельские школы. И каждый христианский центр ассимилировал местные верования; и чем дальше этот центр располагался от Рима или Византии, тем сильнее сказывалось влияние местных религий. И на всем пространстве от Карфагена до Херсонеса расхождения в толковании учения Иисуса по всем семидесяти епархиям были порой такими, что походили на ересь. Другими словами, христианское учение, несмотря на триумфальное шествие по планете, все еще оставалось весьма неустойчивым и уязвимым.
В 567 году, а может быть, и раньше, как свидетельствуют одни источники, или же, по другим сведениям, в 571 году в Мекке родился Мухаммед[873], сын Абдаллаха и Амины. Он был из рода курейшитов[874], объединявшего многочисленные кланы, которые делили между собой власть в Мекке. Мухаммеду не суждено было увидеть своего отца, ибо Амина овдовела еще до рождения сына. Вскоре Мухаммед остался и вовсе круглым сиротой после кончины матери, когда ему едва исполнилось шесть лет. Согласно преданию, мальчик воспитывался у кормилицы — бедуинки Халимы, как это было тогда в обычае у торгового сословия в Мекке. Недолго Мухаммеду пришлось вдыхать вольный воздух пустыни: через некоторое время его взял к себе дедушка Абдель Муталиб, которому исполнилось к тому времени восемьдесят два года. Не прошло и двух лет, как он скончался, когда мальчику было всего восемь лет.
868
Я воспользовался текстом Корана в переводе Андре Шураки (André Chouraqui), вышедшем в свет в издательстве Robert Laffont в 1990 году, который наиболее близок к оригиналу. В примечании к этому стиху Шураки пишет, что в нем, «кажется, провозглашается, что четыре монотеистические религии, включая не дошедшую до наших дней религию сабеев, ведут в равной степени к спасению. Все, кто обращается к Аллаху и его богооткровенному Слову, вступают в партию богоизбранных. Далее Шураки отмечает, что до сих пор специалисты ведут споры о религии сабеев, которая представляется им производной от иудаизма и маздеизма.
870
Они верили в нечто среднее между гностицизмом, зороастризмом и иудаизмом. Их вероучение появилось в I веке в Месопотамии.
871
Название христиан по имени Св. Иоанна Крестителя является ошибочным, так как мандеи были в действительности противниками христианства, которыми они стали после Никейского собора, потому что не признавали Мессию в Иисусе, а считали его псевдомессией, дав ему прозвище «Византиец». По их убеждению, истинный Иисус звался Анушем и, также как и первый, явился миру «во времена Пилата». Вполне возможно, что в этой легенде мандеев нашла отражение мусульманская идея о тезке Иисуса, распятого на кресте вместо настоящего Сына Божьего. По своим философским взглядам мандеи были скорее всего гностиками, наиболее близкими к эссенам. По примеру своего учителя Св. Иоанна Крестителя, они совершали частые ритуальные омовения исключительно проточной водой, как это делал сам Креститель в водах Иордана. Следует отметить, что речь идет о весьма темном, малограмотном народе, не видевшем большой разницы между иудеями и христианами.
873
Именно так я решил назвать его на страницах этой книги; именно так зовут его все арабы от Алжира до Джакарты, а не «Магометом», как в Турции. Кроме того, я хочу уточнить, что в 1974 году была опубликована без подписи моя небольшая работа «Магомет, создатель ислама» (Mahomet, le créateur de l’islam) в сборнике «Гении мира» (Génies du monde), вышедшей в издательстве Tallandier, где мне пришлось, по просьбе составителя сборника Жака Кольмана (Jacques Kohlmann), согласиться с традиционным европейским написанием имени пророка, потому что имя Мухаммед не сразу вызывало ассоциацию с пророком. По-видимому, к подобному выводу пришел и такой известный исламист, как Максим Родинсон (Maxime Rodinson), назвавший свою работу «Mahomet», однако в самом произведении он звал пророка Мухаммедом в соответствии с транскрипцией имени пророка.