Это утверждение удивительным образом напоминает апокрифические тексты, где приводятся разные варианты грехопадения Сатаны: он-де стал нечестивцем по причине своей гордыни. Так, «напыщенные гордецы» — это именно те люди, которые противятся словам Аллаха в той форме, в какой их доносит до верующих Мухаммед и предшественники пророка. Мухаммед слово в слово повторяет апокрифический основополагающий принцип о первопричине Зла, заимствованный соответственно и христианством: о притязании человека на индивидуальность. Именно на этом принципе и построено все учение пророка, который, с благословения Аллаха, положил его в основу новой религии. Так, согласно Мухаммеду, притязание на независимость от божьего предопределения есть не что иное, как внушение Сатаны.
Вот мы и подошли, наконец, к главному: за всю относительно долгую историю религии мы впервые оказались совсем близко к разгадке ее великой тайны; вера в существование Сатаны основана на отрицании индивидуальности. И христианам, наследникам эллиниста Св. Павла, так и не удалось четко сформулировать этот принцип, по-видимому, лишь потому, что тогда бы от них отвернулся тот мир, который почитал законы Древней Греции. И вот впервые этот принцип открыто провозгласил ислам, выдвинув идею безоговорочной и полной капитуляции перед Богом. И тот, кто во имя Аллаха не отрекается от своей индивидуальности, тут же переходит в ранг «напыщенных гордецов» и становится легкой добычей Сатаны.
Подобное толкование идеи Сатаны роднит ислам с католическим христианством: при всем их внешнем различии, и то и другое вероучения с одинаковой строгостью и в наши дни осуждают индивидуализм, как наследие Французской революции, наиболее проявившееся в романтизме. Так же как и христианство, ислам основывается на философской концепции божественного предопределения и, более того, на полном отрицании свободомыслия индивидуума, пасующего перед всемогущим божественным началом, что, помимо всего прочего, свидетельствует об отрицательном отношении к наукам, которые представляются вызовом божьей воле. Так, еще во II веке до н.э. на страницах книги Еноха осуждались люди, пытавшиеся разобраться в движении небесных тел.
Если бы кто-то в конце XVIII века попробовал отметить на карте страны, где в эпоху средневековья были совершены великие научные открытия, то все бы увидели, что большей частью эти открытия приходятся на государства, где исповедовался протестантизм. Основанный на принципе личного общения верующих с Богом, протестантизм, как одно из трех (наряду с католицизмом и православием) направлений христианства, дал индивидууму право на прямое обращение к Богу. Каждый христианин может вести без посредников (то есть церкви, духовенства) прямой и непостижимый разуму диалог с Создателем. Стремление верующего доказать свою богоизбранность необычайным образом сказывалось на всех областях человеческой деятельности. Протестантизм предоставил также верующим право на свободное волеизъявление. Если у католиков даже папа римский, как это было в случае с Сильвестром II, оказался заподозренным в заключении пакта с дьяволом всего лишь за то, что изобрел часы, то у протестантов, напротив, научные открытия считались богоугодными делами: это означало, что Всевышний ниспослал на верующего особую благодать, указал на него как на своего избранника и приобщил к таинству мироздания. Если в Стокгольме Декарт почитался как святой, то в Риме его объявили опасным вольнодумцем, и инквизиция стала проявлять к нему повышенное внимание (потому-то он и выехал в Швецию). И можно понять ту ненависть, которую навлек на себя Галилей со стороны инквизиции, предпринявшей все от нее зависящее, чтобы не допустить новых открытий и изобретений. Так и ислам, уподобившись католицизму, не стремился способствовать развитию наук.
Вероучение Мухаммеда основано на нравственных началах, близких к традиционным, которые, за исключением понятия об единичности Бога, практиковались племенами, населявшими Аравийский полуостров, где главной добродетелью считалось великодушие, особенно проявившееся в раздаче милостыни, представлявшей собой новую форму жертвоприношения Богу[887], что весьма напоминало христианское милосердие. Следует отметить, что подобная добродетель не явилась чем-то новым в нравственных заповедях кочевников, живших в суровых условиях пустыни, однако к тому времени основательно подзабылась разбогатевшими купцами. И потому Мухаммед посчитал нужным освежить им память. На каждой странице Корана воспеваются такие священные и вечные добродетели, как честность, умеренность, скромность, уважение к человеку. В VII веке населению полуострова не было никакой необходимости осложнять себе жизнь верой в дьявола. Людям еще не были известны соблазны больших городов Римской, а потом и Византийской империй. С самого начала вероучение Мухаммеда было проникнуто идеями гуманизма. От своих приверженцев Мухаммед требовал «большего, чем физическое воспитание и военные навыки, обязательные для араба-язычника». Пророк учил, что «принадлежность к миру мусульман предполагает богопознание, исполнение Закона, а также умение на основании Корана и в соответствии с заданной священной моделью делать определенные умозаключения[888], не противоречащие основному Закону». На первый взгляд, эта модель была совсем незамысловатой (однако в дальнейшем мы увидим, к каким последствиям она может привести): миром правит всемогущий Аллах, чья доброта безмерна и бесконечна. Отрицать или же не знать это основополагающее положение — все равно что вручить свою душу дьяволу, обрекая себя на вечные муки и горение в огне адского пламени.