Став взрослым, я вовсе не собирался объявлять чертовщиной саму веру в дьявола. Каждому человеку приходится преодолевать первородный страх, присущий всем живым существам (кто видел, какой ужас охватывает кошку, когда она впервые видит перед собой пса и как при одном его виде встает дыбом шерсть и округляются зрачки, тот не усомнится в том, что и у животных есть свои злые духи). Прежде всего необходимо определить, что это — враг, затем описать его внешний вид и повадки и только потом, если представится случай, уничтожить. Со времен великана Голиафа до опустошавшего пастбища «чудовища Жеводана», от змея из Арля до доктора Петио, как же удавалось побороть в себе отвращение и ненависть к тому, кто внушал человеку страх, и удержаться от соблазна усматривать в нем если не причину всех своих бед и несчастий, то по крайней мере воплощение злого духа? Ибо, вопреки расхожему мнению, человек по своей натуре иррационален и дает лишь логические обоснования явлениям жизни, что не одно и то же. Для лучшего понимания книги, которую я предлагаю на суд читателя, мне бы хотелось пожелать ему не торопиться оправдывать страх и возводить его в какую-то определенную категорию, то есть делать из дьявола наделенного разумом человека, на которого мы сваливаем все наши безрассудные поступки, когда говорим «бес попутал»...
Ввиду необъятности темы, я был вынужден обратиться к работам других авторов, что отражено в библиографии и критических заметках. А как же по-другому прикажете мне поступать, если дьявола можно признать только по его речам? Мне не приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу, что не позволяет поделиться личным опытом. И потому я хочу высказать благодарность историкам, этнологам, взявшим на себя труд собрать свидетельства людей, безымянным переписчикам, снимавшим копии с древних рукописей. Мне хотелось бы выразить особую признательность Анни Латур, замечательному историку и специалисту по работе с архивными документами, женщине, наделенной тонкой научной интуицией, которая оказала мне неоценимую услугу, когда находила именно то, что я искал, даже не догадываясь об этом.
И вот книга закончена и представлена в том виде, в каком я над ней работал. В послесловии вы узнаете, к какому выводу я пришел по окончании моего труда.
С благодарственным словом я обращаюсь к этнологам, чья работа была наиболее трудной и кропотливой, ибо они, отправляясь в экспедиции, пробирались в труднодоступные места, работали зачастую в условиях крайне неблагоприятного климата, терпели многочисленные неудобства, подвергали испытаниям не только свой разум, но и тело и чувства, порой их охватывали сомнения и им хотелось все бросить, как случилось с Малиновским, разочаровавшимся в племенах архипелага Тробриан, или с Лейрисом, откровенно поведавшим в своем дневнике о том, что не верит больше ни в Африку, ни в населяющие ее народы. Я не хочу думать, что Малиновский и Лейрис были неискренними в своих высказываниях, однако мне кажется, что они просто-напросто упали духом из-за непосильной задачи, которую перед собой поставили, — познать другую культуру.
Заядлому путешественнику, но, увы, не этнологу, мне довелось благодаря случаю на собственном опыте пережить все тяготы исследователей, когда, охваченный бунтарскими мыслями, я запирался в гостиничном номере в Порт-Морсби или же с трудом пробирался по грязной дороге в Паланке, испытывая муки голода после скудного обеда, состоявшего всего-навсего из банки теплой кока-колы и пары почти сгнивших бананов, приобретенных за большие деньги у местного индейца. Тогда мне было не до туризма. И не раз у меня было желание сложить вещи и вернуться в Париж, но у меня для этого уже не оставалось сил.
Даже закончив работу над книгой, где, казалось бы, все четко изложено, автора не оставляют сомнения. Столько верований! Столько страхов! И при том — сколько глупости! Однако люди, о которых я упоминаю на страницах этого исследования, до настоящего времени остаются непонятыми и никак не заслуживают насмешки. Можно ли судить об их поступках, находясь на столь большом расстоянии от них? И, более того, осуждать их? Между тем я рискну, даже если мне придется сказать что-то не так, ибо нет ничего хуже, чем равнодушие. Я заранее предупреждаю: читатель сразу почувствует между строк моего повествования, на чьей стороне мои симпатии.
Уже написано немало книг о рае и аде, но я признаю лишь одну «Историю дьявола», сочиненную в XVIII веке Даниэлем Дефо, небезызвестным «отцом» Робинзона Крузо. Писатель взялся за довольно рискованную по тем временам тему и потому не поставил даже своей подписи. По правде говоря, его книга скорее похожа на сборник рассказов и наблюдений, чем на историческое произведение. И спустя два столетия я взял на себя смелость позаимствовать ее название. Но постарался добавить что-то свое.