— Что, сжег остров и решил уплыть? — обозначив легкую усмешку уголком рта.
— Вроде того. Приплыл отдохнуть от магов, а тут сплошное пепелище, — пошутил в ответ.
— Да ты и сам маг, — ну блин, как, как они все всё это видят?
— Начинающий.
— Да мне без разницы, я — юканец, — отмахнулся мужик. — Чезаре.
— Игорь.
— Так что?
— Плыли себе, налетели Водные, поломали корабль, — выдал часть правды я, — вот и пришлось спасаться. Плыл, плыл, наткнулся на этот остров, а тут пожар. Потом смотрю, ты плывешь, ну и давай махать руками.
— Ты не врешь, — задумчиво протянул Чезаре, — хотя чувствую что не договариваешь. Ладно, залезай в лодку, поплывем дальше, заодно расскажешь свою историю.
Эвона как. Ложь распознает? И что тут травить про себя? Рассказать историю как есть?
— Не хочешь — не плыви, — уловил мои сомнения Чезаре. — Подожди следующего корабля.
— Уболтал, чертяка языкастый, — пробурчал я, залезая в лодку. — Мне сесть на весла?
— Обойдешься, — ответил Чезаре, отталкивая лодку и ловко запрыгивая в нее. — Успеешь еще помахать веслами, пока будем плыть до Середки.
— До Середки?
— Конечно. Я же юканец.
При этом он так испытующе посмотрел на меня, что сразу стало понятно: он совершает что-то такое, что знает каждый из живущих в этом мире. Хммм, Юкана, он — юканец, и что? Чезаре произносил это не так, как мы говорим «землянин», а как будто название собственного, отдельного народа. Похоже, проще капитулировать и сразу затравить историю перемещения, по крайней мере подозрений не будет. А то хрен знает, еще срубит голову посреди моря, я и пикнуть не успею. Вообще, чем больше я глядел на Чезаре, тем лучше понимал, что тут и Тиберий оказался бы бессилен. Ну разве что жахнул бы магией, хотя тогда я не знал, что это бесполезно.
— Ладно, я не из этого мира, так что ничего не знаю, что такое происходит. Но доплыть до Середки не отказался бы, — как можно спокойнее сказал, но все равно нервно получилось.
— Так я думал, — удовлетворенно кивнул Чезаре. — Теперь все сходится.
Не стал уже спрашивать у этого местного Холмса, что там у него сошлось, просто поинтересовался.
— Так что с доплыванием до Середки?
— Видишь ли, — не спеша начал рассказывать Чезаре.
Я слушал и тихо охреневал.
Когда на заре времен боги создали мир, чтобы выяснить, какая из магий круче всех, новорожденный мир никто не именовал Юканой. Создав мир, населив его магами и полюбовавшись творением рук своих, боги ушли, пообещав вернуться к концу эксперимента. Только Юкана, движимая состраданием и любовью к обитателям, осталась и стала верховной богиней мира. Так мир получил ее имя.
Маги сражались и сражались, убивали и уничтожали, и сердце Юканы разрывалось от жалости к гибнущим. Она была не в силах отменить сотворенное другими богами, но взамен создала свое. Своих детей, гвардию и ужас магов. Тех, кого назвали юканцами. То есть жители этого мира никогда не говорили про себя, что они юканцы — это имя носили те, кого создала богиня. Создала она их крепкими, выносливыми, умелыми и неуязвимыми для магии. Убить юканца можно было только оружием, ну или подручными средствами, что в реалиях магического мира означало очень многое. Разумеется, и юканцы гибли, но численность их всегда оставалась неизменной. После гибели очередного юканца, из храма Юканы выходил новый. Уже взрослый, зрелый и знающий.
И поэтому каждый из юканцев считал своим долгом совершить хотя бы раз в жизни паломничество к храму.
Раньше, когда суша была другой, до храма Юканы — на территории пресловутой Середки — добирались пешком, теперь на лодках. Традиции традициями, но заплыв до храма был признан чрезмерным, и правила паломничества предписывали добираться на лодке. От острова к острову, не спеша, но и не медля. При этом, насколько я понял несколько оговорок Чезаре, Юкана и так знала, что происходит с каждым из ее «детей», а те, в свою очередь, всегда могли воззвать напрямую к богине, если считали, что видят перед собой вопиющую несправедливость.
То есть такую, которую не могут исправить самостоятельно.
В общем, меня опять посетило ощущение бредовости мира, но вслух спросил другое.
— Так зачем тогда паломничество, если вы всегда на связи?
— Это нужно нам самим, — незамедлительно отозвался Чезаре, налегая на весла. — Чтобы ощутить связь всего живого в этом мире, и понять, куда идет этот мир.