Но что-то пошло не так.
Эдгар сначала покрылся испариной, потом белое тело стало прорастать звериной шерстью, рот ощерился, и из него показались огромные клыки.
Он не просыпаясь, скинул девушку себя, и хотел уже бежать из кибитки. Но тут невыносимая боль скрутила сильное тело оборотня, и заставила свернуться калачиком, словно младенец в утробе матери.
Зара обезумев от стараха, соскочила с повозки и побежала к кибитке бабушки Аурики.
Она молила ее помочь Эдгару, помочь ей завершить дело. Но старуха вытащила плетку и так отходила внучку по нежной спине, что даже кровь выступила.
-Что ты подсыпала ему, дочь шлюхи ?!
- Приворотное зелье, всего лишь капельку!
- Змея, пригретая у меня на груди, разве не поняла ты, что он уже околдован другой. Своей женой .
-Ты же не сказала бабушка.
- Зови своего отца, пусть отвезет золотоволосого в Тальку. Там и бросит, пока он не очнулся. Пусть мой сын догоняет нас по Красовскому шляху.
Старуха, вывалившись из кибитки неожиданно громко прокричала, так, что ее услышал весь табор: «Едем, ромалы! Тушите костры».
Весь табор как единый слаженный механизм пришел в действие. Мужчины тушили костры, женщины считали детей и забрасывали их в повозки .И скоро табор тронулся в сторону Кракова. И лишь одна повозка с бездыханным Эдгаром понеслась в сторону леса.
За небольшой рощей, переправившись через обмелевшую реку, цыганский барон выкинул Эдгара на большой поляне, и стал догонять своих соплеменников.
Эдгар очнулся поздно вечером, перед самым восходом луны. Его все еще знобило, он никак не мог вспомнить, как он оказался на этой пустоши.
Где-то недалеко журчала вода, но ни лая собак, ни разговоров или смеха в ночи ничего не было слышно. Он находился где-то далеко от жилья и людей.
Он сел, пытаясь собраться с мыслями и решить, что делать дальше.
Но тут из-за облаков вышла луна. Стало светло ,как в белые ночи в далекой северной стране. И тут земля под Эдгаром зашевелилась, он вскочил и отпрыгнул, но и здесь земля стала уходить из-под ного. Тогда мужчина побежал к реке, которая теперь уже была видна как на ладони.
А за его спиной земля вздыбившись «рожала» из своего недра деревеньку.
С побеленными хатами, крытыми соломой, с овинами ,где мычали не доеные коровы. По главной пыльной улице зашагали сначала мужики в корчму, потом пробежал мальчик, гоня перед собой гусей.
Слышался девичий смех, и грустные песни.
Кто бы ни устроил это светопреставление, но Эдгару нужна была помощь.
У него ужасно болела голова, да и перекусить бы не мешало. Он не ел уже больше суток.
Он вернулся назад и пошел по улице, первыми кого он увидел, была влюбленная парочка: она молодая пышнотелая, лузгала семечки, а худенький парубок ,шептал ей что-то на ушко.
Они оба удивленно посмотрели на пришлого чужака.
Кулек с семечками выпал из рук девицы, и шустрые воробьи тут же этим воспользовались.
-Добрые люди, поможите. Разбойники обобрали до нитки.
Эдгар конечно понимал, что выглядит нелепо,сам бы себя испугался. Но то , что произошло дальше ,было для него полной неожиданностью.
Парень хлопнулся в обморок, а девица истошно, но как показалось Эдгару ,радостно завопила: «Громодяне, он нас видит!»
И дивчина вскочив с лавки и забыв про возлюбленного, побежала по селу, к корчме крича что было сил:«Он видит нас, мамочка родная! Видит!!
Эдгар же зашел в первую же хату, в которой на лавке спал дедок, который так и не проснулся.
Оборотень нашел крынку с молоком и выпил его до дна.
Скоро у дома собралась толпа сельчан.
-Выходи! – зычно крикнул один из мужчин, судя по всему сельский голова, так толст и важен он был.
Эдгар вышел, прихватив в качестве оружия ухват у печи, его видимо приняли за ночного татя.
Но, когда он показался на пороге, все бухнулись перед ним на колени, словно перед провидцем, или даже самим спасителем.
Только Голова остался стоять упасть ниц ему помешал живот.
-Ты видишь нас, сынку?
Обращение такое необычное в полночь к чужому человеку, растрогало Эдгара.
Он поклонился в пояс и признался: «Конечно».
Теперь уже люди не вставая с колен, стали обнимать друг друга, целоваться. Пока один из них ,седой старец, не подполз к незнакомцу на коленях, и не протянул в мольбе руки.
- Спаси, нас добрый человек.
В свете луны Эдгару почудились клыки. Да сельский голова стал преображаться. Вместо сытого лоснящегося лица, проступили явные признаки трупного разложения.