Прием Сапеги в Орден вампиров и оборотней.
Над Варшавой уже сгустились сумерки, по улицам ходила ночная стража, когда в дом на центральной улице стали собираться гости.
Семь членов совета. Два кардинала церкви, два военачальника войска польского, два аристократа, и и один ученый –алхимик.
Все они были рады, что новый брат из высшего дворянского сословия, молод, амбициозен. Но пока его миссия приобщать к вере в дальних провинциях, им бояться нечего.
Княжич еще не отошел до конца от зелья. поэтому все происходящее виделось ему словно сон.
Он прочитал слова клятвы, из строк библии ,написанные наборот, его раздели донага , и в огромном чане наполненным бычьей кровью ,окунули три раза.
Правда, потом, когда он уже совсем пришел в себя, его пребольно укусил кардинал, тот самый, чей дом собирался ограбить.
Потом ему выжгли тавро на внутренней стороне бедра, рога и рогатину. И дали выпить свежей человеческой крови.
Это оказалось не очень то просто. Николая мутило от тошнотворного запаха, да еще ему представился тот человек, из которого эту кровь добыли. Он лежал бледный на столе, и раны на запястье кровь еще стекала каплями в следующую чашу.
Это был милый старый книжник, Николай чсто видел его, когда был школяром, и тот был подслеповат,и подростки часто воровали у него открытки, а самые умные и книги.
Но кровь была наполовину св ином ,и княжич смог отпить глоток, и все они стали ждать полночи.
Шторы были открыты, в высокие окна проник желтый лунный свет: кардиналы превратились в собак, военные оказались вампирами, алхимик. Как ни странно ни в кого не превратился, он просто стоял и смотрел, как мучаясь в судорогах молодой княжич не может стать оборотнем.
На Николая стали надвигаться сначала вампиры, потом и собаки довольно больно покусывая, напали на него сзади.
Превращаться мешала боль от клейма.
Нога горела огнем, сверлила мозг, но когда один из псов вонзил зубы в нежную плоть ягодиц, Сапега взвыл, и стал обрастать шерстью. Скоро уже стоял на четырех лапах ,молодой рысью. Животное обернулось, и одна из собак отпрыгнула с разорванным острыми клыками ухом.
Обратное превращение в человека, как ни странно прошло легче.
- Ты можешь выбрать две способности которым и тебя одарит орден, и наш владыка.
Николаю подали длинный список, в котором он прочитал:
- Умерщвлять без обращения,
- Властвовать взглядом.
- Проникать в мысли
- Заниматься любовью без усталости.
- Возвращать к жизни безнадежно больных.
- Удачи в азартных играх.
И еще много всего, он выбрал : «повелевать взглядом» ,а потом рука дрогнула и вместо «Заниматься любовью без усталости» он выбрал спасение больных .
Выбранные им строки истлели, и распались в прах.
Ничего нельзя было изменить.
Никола возвращался домой удрученный, мало того что влип ,и надо все бросать и ехать в провинцию. Так еще и теперь он может лечить людей.
Ему снова вспомнился книжника на мраморном столе, захотелось вернуться, и оживить бедного старикашку.
И он уже повернул назад, но дядька не дал ему делать доброе дело.
Сгреб в охапку и понес домой, как в детстве.
Пока князь спал слуги собрали вещи, отцу было отправлено письмо ,что блудный сын возвращается в родные пенаты.
Весь путь от Варшавы до Вильно Николай провел в задумчивости, и все кто знал его очень давно были удивлены.Княжич словно повзрослел сразу, так стал строг взгляд. И печальная складка пролегла между бровей.
И вроде все тоже за окном кареты : дубравы, те же вековые сосны, но вот ветер принес запах моря, песни на родном языке, и уже сладко защемило в груди, словно ты не молодой княжич , а седоусый старик.
Замок стоял в десятках вестах от Вильно,к нему шел довольно широкий шлях, река ,в месте постройки родового имения делала изгиб, похожий на подкову, служа естественным барьером для неприятеля.
Стены серого камня были толщиной метра полтора, бойницы украшены флагами с геробом, а ворота делали лучшие кузнецы из Московии.
Ворота открылись перед хозяином, и Николай увидел многочисленную челядь склонившуюся перед ним в подобострастном поклоне .
Он кинул в толпу заранее припасенную мелочь, толпа заволновалась, ряды ее потеряли стройность, послышался шум драки, визги.
Сапега до самого входа хранил молчание, и только при входе словно споткнулся, над огромными дубовыми дверями висела иконы святого Николая, но все же лоб перекрестил. Ничего не случилось, ни гром ни молнии в отступника не ударили.