Боль огнем прошлась по позвоночнику, и стало ломить руки ноги, лицо исказила судорога , и Эдгар увидел, как шерсть проступила на руках и на пальцах, выросли когти, словно кинжалы. Он не стал рысью, как Николай, и не волком ,как умели браться –караиты. Он стал чем- то вроде дикого лесного человека.
И крик его превратился в рык зверя.
Эдгар сзади прыгнул на медведя, и повалил зверя без труда, Сапега в облике рыси вцепился поверженному врагу в горло, а Эдгар уже рвал когтями незащищенный живот .
Скоро медведь испустил дух. И буря, словно тоже была повержена. Ветер стих так же внезапно как и начался. Над тундрой усыпанной снегом, засияла луна, озаряя кровавую картину боя.
Было ясно что их врагом был не просто медведь, а такой же изгой ,как и они. Николай, пока оборотень не очнулся ,ударил его в сердце серебряным кинжалом, который всегда носил под жупаном.
Медведь медленно стал превращаться в человека. И скоро на снегу лежал пронзенный кинжалом и с растерзанными внутренностями, монах –проповедник.
Второй медведь, оказался обыкновенным зверем, прихватив с собой изрядный кусок убитой лошади, убежал в на безопасное расстояние.
Карабола качая тело погибшего брата ,мычал погребальную песню. Потом с надеждой смотрел в глаза, уже снова ставшему человеком, Эдгару.
- Нет ,мой друг, я не могу его вернуть, - прошептал врач.
- Мы выроем ему достойную могилу,- и княжич, тяжело дыша после обратного превращения, попытался копать кинжалом землю.
Но скоро лезвие уперлось в каменное дно.
Пришлось собирать камни. На это ушло половина ночи.
Карабола отчего -то складывал камни рядом тело брата, когда Сапега стал ему объяснять, что тело надо засыпать этими камнями, тот упорно продолжал свое дело.
Скоро стало ясно, что он задумал, пока Эдгар и Николай уходили все дальше в поисках валунов, телохранитель пронзил себе сердце оставленным обломком шпаги.
И когда его соратники вернулись, он был уже мертв, и лежал рядом с братом.
Так они остались в ледяной пустыне ,два брата-близнеца, верные друг другу до последнего вздоха.
Эдгар и Николай остались одни: без проводника, с одним оленем, которого придется съесть по дороге, без патронов к ружьям.
Но судьба была к ним милостива. Оба молодые и выносливые, ночами они превращались в оборотней, и тогда их звериная сущность вела их правильной дорогой, к людям и жилью.
Город –порт они увидели на рассвете пятого дня. Исхудавшие, обросшие волосами и бородой ,но с полновесными талерами в седельных сумках.
Сбежавшему проводнику по иронии судьбы досталась только провизия.
- Пока я не отмоюсь в бане, не выпью славного эля, и не получу ласк портовых шлюх, никуда дальше не двинусь ,- Николай был непреклонен.
В трактире были сняты комната, и у какого финна нет своей сауны. В сауне ,Эдгара намывала знойная красотка из далекой страны Нубии, черная кожа ее с белыми ступнями, и ладонями ,так поразили молодого врача, что он дал себя увезти девушке в свою комнату .
Но та еще в бане все подливала и подливала Эдгару темного эля, и когда они легли на ложе, голова врача так кружилась, от выпитого, от благовоний которыми пахла чернокожая дочь Африки,что он просто решил довериться опыту жрицы любви.
А еще совесть его была чиста, ведь Гинтари ,его Гинтари обманула его, привязала к себе колдовством, так что нет никакой измены.
Если с женой их любовь была похожа на тихую заводь у мельницы, неторопливая, нежная и словно тихая волна в жару на берегу, дарующая покой и негу. То с темнокожей портовой девушкой- это был шторм.
Неистовые ласки, руками и губами, в самых срамных местах, зажгли кровь молодого лекаря, так, что стало трудно дышать, от закипевшей в крови страсти.
Эбонитовая красотка все делала сама, оседлав возбужденного Эдгара, она скакала на нем, не зная устали, не выпуская из своего лона его мужское естество, она раз за разом все убыстряла темп скачки, пока судорога не пронзила ее тело от макушки до самых пяток. Нубийка закричала ,словно раненая львица ,и наконец -то легла рядом с мужчиной, наслаждаясь спазмами своего лона.
Эдгар словно вынырнул с глубины: сердце бешено колотилось, кончики пальцев ног и руг слегка дрожали, но он словно лежал на перине, так телу было легко и приятно.
Он уснул ,и не слышал как Николай смеясь расспрашивает трактирную девку о подробностях минувшей ночи.
И нубийка подробно ему все расскажет, при этом ничуть не устав, будет доставлять наслаждение и молодому княжичу.
Правда ,здесь она просчиталась, Сапега всегда и во всем хотел быть главным. Так и в постели, он мучил шлюху до утра, пока не уснул. А несчастная на четвереньках уползла к себе в коморку под лестницей, огромный кровавый рубец красовался на ее шоколадной шее. Она легла, тихонько поскуливая, и благодаря своих божков, что не дали умереть.
Ведь белый господин заплатил за ее мучения щедро, и скоро она сможет отправиться на родину. У нее будет муж и семья, и ее будут любить –по настоящему.
Так мечтая, все уснули в своих комнатах.
Эдгар проснулся от звонкого смеха друга, тот сидел уже одетый в новый дорожный костюм: «Одевайся соня. Что сладка любовь продажной девки? Да ,ты не смущайся, я сестре не расскажу. Шлюшка тебя хвалила, ты хороший жеребец, так и сказала. Главное теперь болячку не привезти дом, да ведь ты доктор ,вылечишь!»
Николай вышел, и было слышно ,как он отдает приказ подавать завтрак ,и чтобы повозка была готова.
-Повезло тебе, черногривая, мы уезжаем,- шлепнув по упругой попке нубийки ,сказал княжич.- Если наградила дурной болезнью, мой бог сошлет тебя в те земли, откуда мы вернулись. Там всегда снег и холод, и тело твое даже не предадут земле, его обглодают крысы и волки..
Шхуна того же самого купца ждала их и всю дорогу они отсыпались, изредка вставая выпить воды и съесть кусок солонины с ржаным хлебом.
Эдгар внимательно рассматривал свое тело, но, кажется, все обошлось, дурной болезни не было.
Глава пятнадцатая . Трагедия Эдгара и Гинтари
Эдгар лечил всех дворовых слуг и преуспел в этом в этом трудном деле. И однажды даже решился вылечить местного настоятеля, отца Иссидора, подверженного частым запоям.
Эдгар нашел в родовой сокровищнице Сапег прекрасный кубок украшенный аметистами.
С античной эпохи бытовало поверье об аметисте, как средстве от опьянения. Даже название он свое получил –по гречески methy- вино- противодействующий вину.
Эдгар отпаивал настоянной на аметистах воде ,священника после обильных возлияний.
И даже попросил Николая заказать для отца Иссидора перстень с аметистом ,как ,ведь в Московии, его называли «архиерейским камнем»,символом богословия. Но здесь уже воспротивился Николай Сапега.
-Я не заставляю тебя подобно нам ,избранным , расчищать этот мир , для нас ,но и ты в мои дела не лезь. Святой отец мне нужен вечно пьяный ,ибо только он может заступиться за меня перед святейшим . А если он прозреет, то всем нам несдобровать. А уж вам с Гинтари тем более. Живете во грехе и детей ваших распнут ,или сожгут в святом пламени очищения .Ты этого хочешь, Литвин?
-Моя любовь с Гинтари священнее многих житие святых. Дети мои ,близнецы дочь и сын ,ангелы на земле .Ибо живем в любви и согласии, а не в зависти и корыстолюбии, а то что не хожу на ваши мессы тайные ,так то всего лишь слова .Если придет час ,я жизнью своей отвечу за твою помощь мне , и сестре твоей ,Николай Сапега.