Только с учетом всех перечисленных существенных особенностей техники, экономики и общественных отношений мануфактурного периода можно понять специфику классовой борьбы на этой начальной стадии капитализма и установить ее существенное отличие от классовой борьбы в период развитого капиталистического общества.
Следует отметить также отрицательные стороны влияния мануфактуры на культурное развитие рабочих. Как известно, специфически мануфактурное разделение труда превратило рабочего в автомата, исполняющего в производстве строго определенные функции. Подобная роль автомата калечила рабочего физически и задерживала его умственное развитие. По поводу отрицательного влияния мануфактурного разделения труда на интеллектуальное развитие рабочих К. Маркс цитирует отзыв известного английского экономиста Адама Смита: «Человек, вся жизнь которого проходит в выполнении немногих простых операций… не имеет случая и необходимости изощрять свои умственные способности или упражнять свою сообразительность… становится таким тупым и невежественным, каким только может стать человеческое существо»{36}. В.И. Ленин отмечает: «Разделение труда в капиталистической мануфактуре ведет к уродованию и калечению рабочего, — в том числе и детальщика-«кустаря». Появляются виртуозы и калеки разделения труда, первые — как редкостные единицы, возбуждающие изумление исследователей; вторые — как массовое появление «кустарей» слабогрудых, с непомерно развитыми руками, с «одностороннею горбатостью» и т. д., и т. д.»{37}. К этому следует еще добавить, что господствующий класс сознательно препятствовал детям рабочих посещать школы, обрекая их, как это было в Голландии, с семилетнего возраста работе на капиталистической каторге.
Хотя исторически капиталистическая мануфактура сыграла прогрессивную роль, увеличив производительность труда и подготовив переход к капиталистической фабрике, рабочие мануфактуры испытывали на себе главным образом ее отрицательное влияние. Не понимая исторического значения капиталистического способа производства, рабочий мануфактурного периода, по выражению В.И. Ленина, тяготеет еще «к прошлому, а не к будущему», он еще находится во власти мелкобуржуазных иллюзий и обольщает себя надеждой стать самостоятельным ремесленником или мелким предпринимателем. Свойственное сознанию рабочих всего мануфактурного периода тяготение к прошлому нашло свое выражение в распространении религиозносектантских учений, которыми изобилует история рабочего движения в Нидерландах XVI–XVIII вв.
На заре капиталистического способа производства, под влиянием распада средневековых форм ремесла, среди обедневших ремесленников и подмастерьев, ставших наемными рабочими, распространилось учение того течения в анабаптизме, которое оставалось верным революционным идеям Томаса Мюнцера. После подавления крестьянской войны в Германии промышленные города Нидерландов стали основными очагами движения анабаптистов. Именно нидерландские анабаптисты в 1534 г. выдвинули самых смелых и отважных руководителей Мюнстерской коммуны — гарлемского булочника Яна Матиса и его ученика Яна Лейденского (Beukelzoon). Анабаптисты пользовались влиянием на плебейские массы разорившихся ремесленников также во время Нидерландской революции второй половины XVI в. и даже в XVII в. (например, во время событий 1672 г. в Гарлеме), их агитация порой принимала опасные для буржуазии масштабы. Под влиянием английской буржуазной революции XVII в. в Голландии распространялось учение левеллеров и квакеров, появлялись также новые религиозные секты, приверженцы которых проповедовали грубое уравнительство имуществ.
Тяготение мануфактурного предпролетариата к прошлому сказалось также в живучести средневековых форм организаций ремесленников и подмастерьев. Нередко они принимали характер религиозных братств или союзов взаимопомощи. Подобные союзы не получили, конечно, характера массовых организаций, и они коренным образом отличаются от профессиональных союзов рабочих эпохи промышленного капитализма. Тем не менее было бы неправильно, вслед за Э. Баашем и другими буржуазными историками, отрицать за братствами и союзами мануфактурного предпролетариата резко выраженный классовый характер и определенную положительную роль на первых этапах борьбы между трудом и капиталом. Хотя все подобного рода организации были заражены мелкобуржуазными иллюзиями и, как правило, стремились к восстановлению отжившей свой век цеховой регламентации промышленного производства эпохи городского ремесла, они в то же время вносили некоторый элемент организованности в рабочее движение и народные восстания, отличавшиеся в мануфактурный период своей стихийностью. Лучшим свидетельством положительной роли союзов подмастерьев — рабочих мануфактуры является ненависть предпринимателей к этим союзам и жестокие репрессии, с которыми обрушивались на них буржуазные власти нидерландских городов в XVII и XVIII вв.