Свирепым законодательством против бродяжничества особенно отличались провинциальные штаты Голландии и Зеландии — провинций, которые в капиталистическом развитии далеко опередили остальные провинции Нидерландов. Важнейшие постановления, направленные против бродяжничества, были опубликованы провинциальными штатами Голландии 16 декабря 1595 г., 19 марта 1614 г. и 12 мая 1619 г. От голландских штатов не отставали провинциальные штаты Зеландии, опубликовавшие против бродяжничества плакаты 19 июля 1607 г., 16–17 сентября 1614 г., 25 ноября 1698 г. и 23 сентября 1705 г. Этот далеко не полный перечень важнейших законодательных актов, направленных против бродяг и нищих, красноречиво иллюстрирует вышеприведенный тезис К. Маркса о чрезвычайно бедственном положении народных масс в Голландии к середине XVII в., — тезис, который оспаривали и продолжают поныне оспаривать буржуазные историки и экономисты, выступающие апологетами капиталистического общества. Э. Бааш в этом отношении не является исключением среди остальных буржуазных историков, поэтому он предпочитает умалчивать компрометирующие буржуазное государство факты, в том числе и кровавое законодательство нидерландской буржуазии, которая использовала государственную власть для внеэкономического, непосредственного насилия, чтобы законами против бродяжничества снизить заработную плату, т. е. «принудительно удерживать ее в границах, благоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, чтобы удлинять рабочий день и таким образом удерживать самого рабочего в нормальной зависимости от капитала»{30}.
В мануфактурный период развития капиталистической промышленности существовали, однако, обстоятельства, которые препятствовали чрезмерному снижению заработной платы и удлинению рабочего дня. Ручной труд обученных рабочих составлял основу мануфактурного производства, а таких рабочих легко было заменить деклассированными элементами из сельского и городского населения. Кроме того, до последней четверти XVII в. в городах сохранились средневековые цеховые уставы, запрещавшие ночной труд и сильно ограничивавшие длину рабочего дня. Оставалось в силе также правило, согласно которому городские власти обязаны были заботиться о «пропитании» горожан, т. е. обеспечить им заработок и известный минимум средств существования. При наличии безработных горожан владельцы мануфактур не имела права принимать на работу иногородних или пришлых из деревень рабочих. Словом, в XVII в. еще существовали условия, благоприятствовавшие образованию среди рабочих мануфактуры слоя привилегированных мастеровых полуремесленного типа. Заработная плата подобных привилегированных мастеровых обычно была в 2-3 раза выше заработка остальных рабочих мануфактуры. Так, например, к концу XVII в. корабельный плотник в Амстердаме получал за день работы зимой 24 штивера, а летом — 36 штиверов (1692 г.), в то время как подсобный строительный рабочий (1696 г.) зарабатывал зимой только 12 штиверов. В еще худшем положении оказывались неквалифицированные рабочие-поденщики. Между тем, буржуазные историки в своем стремлении «опровергнуть» Маркса доходят до явной фальсификации фактов, приводя лишь данные о сравнительно высокой номинальной заработной плате высококвалифицированных рабочих (мастеровых) мануфактуры. Э. Бааш очень часто повторяет басни о чрезвычайно высокой заработной плате в Нидерландах XVII в., считая ее основной причиной последовавшего экономического упадка Голландии, промышленность которой будто бы именно по этой причине оказалась неконкурентоспособной на внешнем рынке.
В действительности же в XVII в. наблюдается катастрофическое снижение заработной платы во всех отраслях промышленности. Хотя за двести лет (вторая половина XVI в. — последняя четверть XVIII в.) номинальная заработная плата увеличилась приблизительно в три раза (например, в 1586 г. подсобный строительный рабочий в Амстердаме получал в день 5 штиверов, а в 1775 г. (летом) — 14 штиверов; матрос в военном флоте получал ежемесячно в 1552 г. 3,15 гульд., в 1636 г. — 10–11 гульд. и в 1778 г. — 11 гульд.), реальная заработная плата за это время резко снизилась. Прежде всего за этот период произошла сильная порча монеты — количество серебра в штивере с конца XV в. (1482 г.) до 1775 г. уменьшилось в 3 с лишним раза. Кроме того, произошло резкое снижение покупательной способности серебра — «революция цен» в Голландии сказывалась сильнее, чем во многих других странах, менее развитых в торговом отношении. Но самое главное — за этот период во много раз повысились цены на хлеб и на другие предметы первой необходимости. Особенно в годы военных действий в районе Балтийского моря, когда привоз хлеба становился затруднительным, хлебные цены на амстердамской бирже поднимались настолько, что в стране фактически начинался голод и обычный заработок оказывался совершенно недостаточным для пропитания рабочего и его семьи. Как уже указывалось, в мануфактурный период развития капитализма Голландия приобрела печальную славу страны самых высоких цен. Известный историк Б. Нибур, в начале XIX в. наблюдавший жизнь народных масс в Нидерландах, был поражен голодным существованием нидерландских рабочих, которые питались хлебом, приготовленным из неочищенного зерна, размельченного примитивным способом: непомерная плата за помол и еще более высокие государственные акцизы, собираемые при этом, делали размол зерна на мельнице почти недоступным для широких масс. Из-за систематического недоедания голландские рабочие физически настолько ослабли, что 5 человек едва справлялись с работой, для которой обычно требовалось бы не более 4 рабочих.