Весьма вероятно, что Роббинс взялся бы освещать развитие австрийской или австрийско- чикагской школы, возможно, подробно рассказал бы о Хайеке и Фридмене, а возможно, что и о полемике вокруг экономического расчета при социализме. Менее вероятно, что он подробно остановился бы на теме эконометрической революции, хотя, безусловно, он привлек бы к ней особое внимание своих студентов. Возможно, он посвятил бы несколько лекций теориям эко- номического развития и экономической политики, равно как и новой экономической теории благосостояния (по этим темам он издал несколько книг), а также различным вариациям неоклассической теории.
Возможно также, что Роббинс бы решил включить в свои лекции одну или несколько специализированных областей, которые выкристаллизовались и/или распространились в XX веке, хотя он и не был знаком с этими темами так же близко, как с перечисленными выше. Среди таких тем — международная экономическая теория, экономика труда, государственных финансов, экономическая теория народонаселения, организация промышленности, технологический прогресс, городская и региональная экономика, экономическая теория финансов, экономический рост и развитие. Весьма вероятно, что он решил бы посвятить свои лекции двум областям, в которые внес наиболее ощутимый научный вклад: истории экономической мысли и методологии экономической науки.
Остается неясным, включил ли бы Роббинс в лекции некоторые нововведения, появившиеся в экономической теории в конце XX века, и если да, то как бы он освещал их. Это
437
ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ мысли относится к теории игр, теории рациональных ожиданий, теории реального экономического цикла, теории общественного выбора, новой институциональной экономической теории, новой классической макроэкономике, новой кейн-сианской теории, экспериментальной экономике, экономической психологии и так далее.
3. ПРОЧИЕ НОВШЕСТВА В ЭКОНОМИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Значительная часть того, что перечислено в качестве предположений во второй части этого послесловия, составляет основу неоклассической экономической теории — школы, которую
Роббинс очевидно ассоциировал с научной дисциплиной «экономическая теория». Но экономическая наука шире, чем неоклассическая теория, и в нее входит больше, чем то, что мы перечислили выше. Вряд ли Роббинс стал читать лекции об этих школах и предметах, хотя он, вероятно, упомянул бы их походя.
Можно перечислить несколько таких тем:
1. Вариации марксистской и прочей социалистической и радикальной экономической теории.
2. Посткейнсианская теория в ее британско-итальянской и/или американской форме, а также неорикардианская экономическая теория.
3- Вариации старой американской институциональной и эволюционной экономической теории
Торстейна Веблена, Джона Р. Коммонса, Уолтона Хамильтона, Уэсли К. Митчелла и других.
4- Вариации экономической истории.
5- Теории планирования.
6. Начальные стадии теоретического и эмпирического анализа технологической и экономической организации. у. Разные виды теоретизирования об общих экономических системах.
Мы бы удивились, если бы Роббинс решил включить в лекции, например, Джона Р. Коммонса,
Торстейна Веблена,
43»
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Джона Кеннета Гэлбрейта, Гуннара Мюрдаля, Николаса Калдора, Михала Калецки, Пола Суизи,
Мориса Добба или, среди прочих, Пьеро Сраффу.
Дело в том, что никто из перечисленных авторов, или очень немногие из них, не соответствует взглядам Роббин-са на суть экономической науки и истории экономической мысли. Так сложилось, что история экономической мысли не пишет себя сама. И какие бы темы ни отобрал для своих лекций Роббинс, его выбор способствовал бы созданию в нашем сознании образа истории экономической мысли.