Данные Кратеру указания относились не только к заботам по доставлению на родину ветеранов; главною целью его миссии было принять на себя вместо Антипатра политическое и военное управление родиной, [11] а тот, в свою очередь, получил приказ привести в армию войска, долженствовавшие заменить возвратившихся на родину ветеранов. [12] Вряд ли, впрочем, это последнее было главной причиной; многие обстоятельства должны были вызвать необходимость перемены лица, занимавшего высший пост в Македонии. Разногласия между царицей-матерью и Антипатром достигли своего высшего предела; вероятно, главная, а быть может, и исключительная вина была на стороне страстной и властолюбивой царицы; в земле эпиротов, когда ее брат Александр пал в Италии, она действовала как хозяйка того края; [13] и его молодая вдова, ее дочь Клеопатра, избегая, быть может, грозивших ей лично серьезных опасностей, возвратилась в Македонию со своим пятилетним сыном, законным наследником македонского престола. [14] Александр всегда высоко чтил мать и исполнял по отношению к ней все сыновние обязанности, но точно так же решительно отклонял ее вмешательство в общественные дела; однако она не переставала интриговать, писать своему сыну письма, исполненные всевозможных упреков и жалоб; ревнуя Александра к Гефестиону, она отправляла недовольные письма и к этому любимцу царя, но главным образом неутомимо посылала в Азию самые сильные обвинения против Антипатра. Антипатр со своей стороны также горько жаловался на царицу-мать и ее вмешательство в общественные дела. Приводят знаменательное выражение Александра: "Антипатр не знает, что одна слеза моей матери может погасить тысячу таких писем". Его доверия к наместнику Македонии они, конечно, не увеличивали; последний не мог, пожалуй, устоять против соблазнов обширной власти, которая была ему вверена, [15] и если после казни своего зятя Филоты Антипатр завязал тайные сношения с этолянами, то следовало удвоить осторожность, хотя постоянно новые жалобы и предостережения, которые посылала Олимпиада, и должны были, насколько это заметно, оказаться неосновательными. Во всяком случае Арриан свидетельствует нам о том, что не было известно никакого выражения или поступка царя, которые бы говорили о перемене его расположения к Антипатру; [16] он предполагает, что царь повелел ему прибыть в Азию не в виде наказания, но чтобы предупредить печальные и не могущие быть исправленными даже им самим результаты этих раздоров для них обоих, для его матери и для наместника. [17] Притом Антипатр вовсе не должен был немедленно сложить с себя свое звание и спешить в Азию, [18] но продолжать управлять вверенными ему землями до прибытия Кратера, которое при медленном движении ветеранов могло затянуться на многие года. Странный оборот, который именно теперь приняли дела в Греции, делал присутствие в Македонии этого испытанного наместника тем более необходимым.
Если в греческом мире сохранилось еще какое-нибудь здоровое национальное чувство, то можно думать, что победы Александра при Иссе, при Гавгамелах, освобождение эллинов Азии, уничтожение торгового могущества Тира, уничтожение персидского царства должны были примирить даже непримиримых, освежить все нервы греческого народа; он с радостным соревнованием должен был принять участие в дате, взяться за которое, согласно заключенным ими договорам, было для греческих государств не только обязанностью, а даже правом. Но подававшие тон государства понимали патриотизм и национальное дело иначе. Мы видели, как в год битвы при Иссе Афины были близки к тому, чтобы двинуть свой флот на помощь Персии, как царь Агис, когда Дарий был убит во время бегства, находился в походе против македонян, как маленькие государства ожидали только его первой победы, чтобы примкнуть к нему.
Понесенное спартанцами летом 330 года поражение восстановило спокойствие в Греции, но недовольство и предубеждение остались; величия этого времени они не видели. "Есть ли такие нечаянные и нежданные события", говорит Эсхин в одной своей речи осенью 330 года, "которые не случились бы в наши дни? Ведь мы не жили жизнью обыкновенных людей, но наши годы слетались временем чудес для будущих поколений". А с тех пор случились еще большие чудеса; эти пять лет, столь богатые изумительными подвигами в далекой Азии и столь жалко и вяло протекшие на родине в Греции: там - завоевание бактрийских земель, Индии, открытие южного Океана, здесь - пошлая тривиальность деятельности маленьких городов и фразы, громоздимые на фразы, - действительно, нравственная ценность, или, если так будет лучше выразиться, настоящий вес этой политики и политий Греции падали все ниже и ниже.
11
Μοκεδονίας τε καί Θράκης καί θετταλών έξηγεΐσθακκαί των Έλλήων της ελευθερίας (Arrian., VII, 12, 4). — jusses praeesse Macedouibus in AntipatrL locum (Iustin, XII, 12, 9).
12
Άντίπατρόν δέ διαδόχους τοις άποπεμπομένοις &γειν Μακεδόνας των άκμαζόντο3ν έκέλευσεν (Arrian., VII, 12, 4). — Antipatrum cum supplemento tironum in locum ejus evocat (Iustin., ibid.). Хотя мы раньше предположили, что некоторые таксисы, т. е. милиция некоторых местностей, остались в Македонии и что в таксисы боевой армии посылались только рекруты их этих округов, то все–таки не видно, были ли впоследствии (с 330 года) для почти двойного числа фаланг, которое имело войско в Индии, посылаемы с родины целые таксисы, или Антипатр получил приказ вести их в Азию только теперь, чтобы заменить мобилизованные фаланги, которые теперь возвращались на родину как ветераны.
13
В одном упоминаемом Гиперидом письме (Pro Ε их., 36) она пишет о святилище в Додоне ώς ή χώρα ειη ή Μολοττία αύτης.
14
У Плутарха (Alex., 69) события рассказаны так, как будто бы обе царицы формально разделили между собой власть (στασιάσασαι διείλοντο τήν άρχην). Александр будто бы сказал, что мать его рассчитала лучше, чем сестра, так как никогда македоняне не позволят женщине управлять собой.
15
έξωθεν Αντίπατρος λευκοπάροφός έστι, τά δέ ένδον δλοπύρφορος (Plut., Apophth. reg. [Alex., 17р. Это противопоставление позволяет предположить, что платьем «с белою каймою» обозначается обыкновенный плащ македонских всадников, хотя, как кажется, мы не имеем никаких указаний насчет того, что у него была такая кайма.
16
Александр посоветовал ему окружить себя своими собственными телохранителями, чтобы находиться в безопасности от покушений своих врагов (Plut., Alex., 39).
18
Юстин (XII, 14) говорит, что Антипатр недавно наложил жестокие наказания на предводителей побежденных народов (in praefectos devictarum nationum) и поэтому полагал, что Александр призывает его в Азию для наказания. Возможно, что после победы его над Агисом народы Фракии почувствовали тяжелую руку Антипатра. Плутарх (Alex., 74) тоже говорит, что весной 323 года к Александру прибыл Кассандр, чтобы опровергнуть многочисленные жалобы на своего отца, которые были принесены царю потерпевшими. При этом случае, как рассказывают, Александр был отравлен.