Мы не имеем никаких подробных сведений о переговорах с посольством греков; местные и частные дела были устроены с принятыми незадолго перед тем другими посольствами по большей части согласно желаниям заинтересованных лиц, возражения же против возврата изгнанников раз и навсегда не были приняты во внимание, так что теперь, вероятно, приносились только поздравления с победами в Индии и с возвращением назад, подносились золотые венки и высказывалась благодарность за уничтожение изгнания и за другие благодеяния царя. Царь отблагодарил их почестями и дарами и возвратил государствам все похищенные некогда Ксерксом статуи и приношения, какие он только нашел в Пасаргадах, Сузах, Вавилоне и других местах. [29]
Устройство местных дел громадной столицы тоже должно было продлить пребывание в ней царя; нам, по крайней мере, рассказывают, что Александр, посетив постройки, которые велел воздвигнуть, и увидав, что реставрация храма Бела почти нисколько не подвинулась вперед, тотчас же приказал с величайшим рвением приступить к работам и командировал на постройку войска, находившиеся в настоящую минуту без дела. Двадцать тысяч человек работало целых два месяца, чтобы только совсем удалить сперва обломки и очистить место; приступить к самой постройке помешали дальнейшие события. [30]
Наконец, Александр мог покинуть Вавилон; речной флот под предводительством Неарха, пройдя из Тигра в Персидский залив, поднялся вверх по Евфрату и стоял теперь под стенами столицы; корабли из Финикии тоже прибыли; с находившихся на ее берегах верфей были сухим путем доставлены в разобранном виде в Фапсак две пентеры, три тетреры, двенадцать триер и тридцать тридцативесельных барок, которые были здесь снова собраны и спустились вниз по реке; царь приказал строить корабли также и в самом Вавилоне и срубить для этого кипарисы, находившиеся во множестве в царских садах Вавилона, тогда как во всей этой местности не было никаких других деревьев, кроме пальм. Таким образом флот скоро достиг значительных размеров; но в реке не было удобного места для гавани, и потому был отдан приказ вырыть недалеко от столицы большой водоем, который должен был заключать в себе верфи и помещение для тысячи судов. Из Финикии и других приморских стран явились массы матросов, плотников, купцов и мелочных торговцев, чтобы, следуя царскому приглашению, воспользоваться на своих кораблях новым торговым путем, или поступить на службу во флот для ближайшего похода. Во время этих приготовлений в Финикию и Сирию был послан с 500 талантами Миккал клазоменец, чтобы навербовать там как можно более приморских жителей и корабельщиков и доставить их к низовьям Евфрата; план царя состоял в том, чтобы основать колонии на берегах Персидского залива и на его островах, развить с помощью их торговлю в южных водах и в то же время создать в них защиту для аравийских берегов. Александру была известна многочисленность и своеобразие продуктов этой страны, которые он рассчитывал сделать предметами торговли тем легче, что берега полуострова были весьма обширны и изобиловали гаванями. По обширной пустыне, простиравшейся от границ Египта до окрестностей Фапсака и Вавилона, бродили племена бедуинов, весьма часто тревожившие дороги и границы смежных с нею сатрапий; принуждая их покориться, Александр кроме безопасности границ и дорог приобретал соединительный путь между Египтом и Вавилоном, который был значительно короче прежнего; в таком случае следовало прежде всего захватить и колонизовать петрейскую область и северные берега Чермного моря; в этих пунктах должны были соединяться перерезывавшие Аравию дороги и путь морем кругом ее берегов, открытие которого составляло цель ближайшей экспедиции. [31]
Вниз по реке в море уже было послано три корабля. Первым возвратился Архий со своим тридцативесельным судном; он открыл остров [32] к югу от устья Евфрата и сообщил, что этот остров невелик, покрыт лесами и заселен народцем, поклоняющимся богине Артемиде и в честь ее дозволяющим свободно пастись оленям и диким козам; он лежит недалеко от залива города Герры, откуда ведет большая дорога через внутренность Аравии к Чермному и Средиземному морям и обитатели которого слывут деятельными и богатыми торговыми людьми. Александр возымел странную идею дать этому острову имя Икара, дерзнувшего направить свой смелый полет к близкие к солнцу места и поплатившегося за это преждевременной смертью в волнах. От острова Икара, - сообщал Архий далее, - он направился к юго-востоку и достиг другого острова, который туземцы называли Тилом; [33] он был велик, не был ни каменист, ни лесист, был удобен для земледелия и представлял собою счастливый уголок; он мог бы прибавить, что он лежит среди неистощимых жемчужных рифов, о которых уже ранее распространилось много рассказов между македонянами. Вскоре после этого воротился и второй корабль, которым командовал Андросфен; он избрал себе путь около самой суши и осмотрел значительную часть берегов Аравии. Дальше всех из посланных кораблей проник тот, которым командовал кормчий Гиерон из Сол; он получил приказ обогнуть весь полуостров Аравию и постараться войти в залив, тянущийся к северу и недоходящий только на несколько миль до Героонполя в Египте; оставив позади себя уже значительную часть берегов Аравии, он не решился идти далее; но принес известие, что размеры полуострова громадны и равняются, вероятно, размерам Индии; он проник на юг до далеко выдававшегося на восток в открытое море мыса; здесь обнаженные и пустынные песчаные берега могли бы крайне затруднить дальнейшее плавание. [34]
29
Plut., Alex., 74. Арриан (VII, 19) называет в особенности статую Артемиды Келкейской (ср. С. I. Graec, II, р. 47, п° 1947) и статуи героев Гармодия и Аристогитона, о возвращении которых он упоминает уже выше (III, 16, 7), на первом месте положительно, здесь – с оговоркой λέγεται.
31
В недавнее время были приведены серьезные доказательства того, что описание Вавилона у Диодора (II, 7 слл.) было заимствовано из Клитарха. Мы вряд ли имеем право сомневаться в том, что система канализации и гидравлические работы на Евфрате до Сиппары и выше, и что город с его зданиями во время Александра были еще почти целы. Со времени Навуходоносора для регулирования разливов реки существовало четыре больших канала между Сиппарой и Вавилоном, ведущих в Тигр, и большой бассейн около Сиппары, на левом берегу Евфрата, и два больших канала на правом берегу, – Наарзан, проведенный выше Вавилона, и Паллакопа, находившийся в 800 стадиях ниже Вавилона. Из*Фапсака по Евфрату в Вавилон могли спускаться пентеры и тетреры; Неарх с флотом поднялся по Евфрату до Вавилона, триеры из Евфрата проникли по царскому каналу в Тигр и это показывает, что грандиозная система канализациии, на которой основывалась торговля, плодородие и в значительной степени также и населенность вавилонской области, еще вовсе не пришла в упадок. В этой связи приобретают свое значение и дополнительные работы, произведенные Александром. Он приказал вырыть в окрестностях Вавилона второй обширный бассейн с верфями для тысячи больших кораблей (Arrian., VII, 19, 4) и распорядился переменить место, где Паллакопа соединялся с рекой, так как прежнее место, где берега были низки и болотисты, не представляло достаточной защиты, и во время половодья низменность позади плотины заливалась водой на обширное пространство; на милю далее Александр нашел на правом берегу реки место, где можно было удобно преграждать доступ водам υπό στε$>ότητος της γης. Такой берег, «высокий и глинистый», Petermann видел во время своей поездки из Вавилона в Зук–е-Шеух, около Замвата, – место, весьма замечательное и в других отношениях и вполне оправдывающее основание там царем Александрии (VII, 21, 7).
32
Арриан, как это замечает Mannert, явно ошибается относительно расстояния этого острова от устья Евфрата; по крайней мере, Страбон (XV, 381) совершенно ясен.
33
По Страбону (XV, 382), Тил, или Тир, находился на один день пути от мыса Макеты и в десяти днях от Теридона (Диридотида) и устья Евфрата; но там нет ни одного острова, который можно было бы назвать большим.
34
Еще Mannert узнал этот мыс в Corondanum Птолемея, в нынешнем Куриате или Рас–Аканис, и Онесикрит, кажется, ошибался, принимая его за тот же самый мыс (Макету), который показался на западе во время плавания из Индии (Arrian., Ind., 23).