После этого к Антипатру в верхнюю Сирию и к Антигону, который находился на Кипре, [68] были отправлены послы с приказом немедленно явиться к царям в Трипарадис. Само войско под предводительством обоих регентов выступило в обратный путь в Сирию; Птолемей, как кажется, остался в Египте.
На обратном пути Эвридика, молодая супруга царя Филиппа Арридея, державшаяся до сих пор вдали от всякого участия в государственных делах, поддерживаемая своим секретарем Асклепиодором, начала играть относительно регентов роль, на которую ей, по-видимому, давало право ее положение и ее характер; она потребовала от Пифона и Арридея, чтобы отныне ей было дано надлежащее участие в управлении государством, которое для нее, как супруги царя, представляет близкий и вполне естественный интерес. Сначала регенты не протестовали против этого; но скоро, когда приблизилось время соединения с Антипатром, они запретили царице дальнейшее вмешательство, опасаясь его неудовольствия и его старинной вражды к Эвридики; они несут на себе ответственность, сказали они, и будут действовать одни до прибытия Антипатра и Антигона. [69] Но настроение умов в войске было на стороне Эвридики, она пользовалась любовью, как царевна, принадлежавшая к царскому дому, и за ее более солдатский, чем женственный характер; Пифон, напротив, со времени своего похода в Мидию осенью 323 года лишился доброго мнения в глазах македонян, и недоверие войска к нему высказывалось вполне открыто. Интриги молодой царицы доставляли столько хлопот регентам, что, прибыв в Трипарадис, они наконец увидели себя вынужденными сложить с себя свое звание перед собранием македонян.
Интрига Эвридики удалась только наполовину; она не имела столько власти над войском, чтобы быть в состоянии провести выборы нового регента согласно своим желаниям. Войско провозгласило регентом Антипатра, [70] - выбор, который должен был идти вразрез со всеми желаниями и ожиданиями молодой царицы.
Между тем Антипатр и Антигон прибыли в окрестности Трипарадиса, [71] и войско Антипатра стало лагерем на другом берегу Оронта. Когда он явился к македонянам, то их первым требованием было, чтобы Антипатр выплатил им наконец деньги, которые были им обещаны в награду еще Александром. И старик Антипатр не решился выступить со строгими наказаниями против этих дерзких и одичалых войск: он выразил сожаление, что в настоящую минуту не имеет ничего, чем бы мог удовлетворить их требования; но в разных местах находятся царские казнохранилища, и в свое время, когда они будут в его руках, он исполнит справедливое требование войска. Войско выслушало это с неудовольствием; Эвридика же разжигала его всеми мерами; она ненавидела Антипатра, который ранее вел себя по отношению к ней и ее матери не так, как он должен был вести себя, и вблизи которого она, несомненно, скоро снова должна была утратить то влияние, которое едва начала приобретать. Это ей вполне удалось; вспыхнуло открытое восстание, сама царица произнесла перед собравшимися войсками речь, составленную для нее Асклепиодором; она обвиняла Антипатра в том, что он столь же небрежен, как и скуп, что он не укрыл в безопасное место оставленных Пердиккой в Тире сокровищ; если с царскими деньгами будут поступать таким образом, то македоняне всю свою жизнь могут ожидать наград, которые они вполне заслужили своим оружием и своею кровью; они должны отделиться от Антипатра. После нее говорил Аттал, один из предводителей пехоты, и осыпал Антипатра множеством новых обвинений. [72] Собрание бушевало все сильнее: они отпустят от себя Антипатра, говорили они, не ранее, чем, он достанет денег и оправдается; а если он не в состоянии этого сделать, то они побьют его камнями. И с этими словами они расположились перед мостом, представлявшим для Антипатра единственный обратный путь в его лагерь через стремительный Оронт. Его положение было весьма затруднительно; тех немногих всадников, которые находились при нем, было недостаточно, чтобы защитить его в случае нападения, не говоря о том, чтобы пробиться с ним сквозь фаланги. Антигон обещал помочь ему в этом затруднении; он был в соглашении с хилиархом Селевком; в полном вооружении он прошел по мосту посреди фаланг, говоря всем, что он желает говорить с войсками; македоняне расступились перед своим высоким вождем и последовали за ним, чтобы услышать, что он будет говорить; пока толпа стояла кругом него и слушала, а он в длинной и искусной речи защищал Антипатра, примешивая к ней обещания, увещевания и слова примирения, Селевк со своими всадниками улучил время; плотно сомкнутыми рядами, имея Антипатра посреди себя, они переехали через мост мимо македонян и направились в другой лагерь. [73] Антигону с трудом удалось спастись от разъяренной толпы. Антипатр был объявлен недостойным и лишенным своего сана; по-видимому, полная власть теперь должна была перейти в руки Эвридики; старое соперничество между конницей и пехотой проснулось; гетайры конницы отделились от остального войска [74] и их гиппархи по приказу Антипатра прибыли в его лагерь. Фаланги должны были испугаться, видя себя предоставленными самим себе, без предводителя и без дисциплины; сама Эвридика испугалась возможности нападения, которым грозил Антипатр; они поспешили покориться. Уже на следующий день было постановлено, что Антипатр назначается регентом с неограниченной властью. [75]
68
В почетном постановлении в честь Федра (С. I. Attic., Π, n° 331) о его отце Тимохарете говорится: χειροτονΰεις στρατηγός ύπό του δήμου έπΙ νό ναυτικΤόν έπλε]υσεν έπι τών νεων 8ς ο δτμος… (вытертые буквы) συνεπεμπεν είς την Ασίαν και συνοιεπολέμησ[εν τ]όν πολεμον τον έν Κύπρω και έλαβεν Άγνωνα τόν Τήίον και τάς ναύς τάς μετ αύτοΰ. Если в других местах этой надписи несколько раз выскоблены имена Антигона и Деметрия и лестные для них вещи, то в этом месте, несомненно, следует дозволять Αντιγόνω; таким образом, мы приобретаем первое известие о происходивших в это время на море событиях, а именно, что Антигон отчасти с афинскими кораблями одержал победу над навархом регента, теосцем Гагноном (Alex., 20, 40). Второе известие о том же самом походе на Кипр находится в строке 14 почетного постановления насиотов в честь Ферсиппа (см. Приложение); έπραξε δε καΐ προς κλε[Γνον περί] τάς είς Κύπρου στρατείας, откуда мы видим, что Клит объявил себя за дело Антипатра немедленно после переправы его в Азию.
70
Diod., XVin, 39; Arrian., loc cit. О положении Трипарадиса (Парадис у Страбона) вблизи источников Оронта см.: Mannert, VI, 1, с. 426.
71
Арриан говорит: είς Άντίπατρον ή δυναστεία περιίσταταν. Диодор (XVin, 39) называет его έπιμελητήν αυτοκράτορα.
74
Хотя об этом отделении знати от фаланг и не говорится ничего, но, по–видимому, на него указывает Арриан.
75
Arrian., loc cit. – of δε Μακεδόνες επιμελητής είλοντο τόν Άντίπατρον αυτοκράτορα. Аппиан (Mithr., 8), который прямо цитирует слова Иеронима, говорит: Αντίπατρος έπι τφ Περδίκκα της ύπό Αλεξάνδρου γενομένης γης έπιτραπεύων, так что остается неясным, был ли его титул επίτροπος или επιμελητής.